– Говорила. – (Я жду.) – В тот вечер. За час до появления агентов ФБР.

– И что она вам сказала?

– Эди плакала. – Миссис Паркер бросает взгляд на мистера Роуэна; он по-прежнему неподвижен, но в глазах блестят слезы. – Она сказала, что случилась ужасная беда.

– Уточнила какая?

Миссис Паркер качает головой.

– Что еще сказала вам Эди?

– То, что им с Билли придется спешно уехать. Возможно, надолго, а может, и навсегда.

По щеке мистера Роуэна сползает слезинка. Они снова держатся за руки, настолько крепко, что кожа из пергаментной стала белой.

– А потом?

– Это все, мистер Локвуд.

– Эди повесила трубку?

– Эди повесила трубку.

– И?..

– И больше никогда не звонила. Уильям тоже никогда не получал звонков от Билли.

– Как вы думаете, что с ними случилось? – спрашиваю я.

– Мы же родители. Уж у кого спрашивать, так только не у нас.

– И все-таки я спрашиваю.

– Мы думаем, их нет в живых. – Миссис Паркер закусывает губу и несколько секунд молчит. – Поэтому мы с Уильямом и соединились. Естественно, после того как не стало его жены и моего мужа. Прежде у нас и мысли не было. Нам подумалось, что эти отношения будут эхом отношений наших детей. Словно частичка их любви продолжала жить и соединила нас. – Затем миссис Паркер вторит моим мыслям: – Будь моя Эди и его Билли живы сейчас, они бы нашли способ сообщить о себе. Во всяком случае, мы всегда в это верили.

– Но больше не верите?

– Теперь, мистер Локвуд, мы вообще не знаем, чему верить. – Она качает головой. – Все эти годы мы думали, что Рай Стросс мертв. А сейчас… Впрочем, потому вы сюда и приехали.