Я отвернулся – а то решит, будто я пялюсь на нее. Послышались шаги. На меня повеяло духами вперемешку с запахом самой Мэри – неповторимый аромат.

– У тебя всегда такой грустный вид, – сказала она.

– Что? – Я удивленно поднял голову.

– Почему ты всегда такой грустный?

– Не знаю. Мне не грустно.

– Не грустный, нет, – это не то слово. Кажется, что ты размышляешь о чем-то трагическом, сложном.

– Внешность обманчива.

– Сигаретой угостишь?

Это был уже вопрос попроще. Я выудил сигареты, предложил ей одну, протянул зажигалку, и Мэри наклонилась прикурить. Язычок пламени отразился в ее глазах, высветил высокие скулы, темную влекущую впадинку меж грудей.

– Подвинься, – велела она, когда я достал вторую сигарету, для себя. – Здесь и двоим хватит места.

Места действительно хватило, но едва-едва. Она уселась на холодильник, касаясь меня бедром, и я даже сквозь джинсы почувствовал тепло ее тела.

– Господи, холодно-то так.

– Возьми мою куртку.

Она надела куртку, и несколько мгновений мы молча курили, прислушиваясь к доносящемуся из дома шуму и к возне парочки на матрасе.

– Ну, – наконец сказала она, – пусть у тебя и дальше будет грустный вид.

– Почему?

– Потому что так красиво. Проникновенно.

Я никак не мог придумать ответ. Может, она тоже под кайфом? Или же меня самого прихватило гораздо крепче, чем казалось на первый взгляд, и теперь начались галлюцинации?

– Я, кажется, тебя встречала несколько раз, – продолжала Мэри. – Смешно, что мы при этом незнакомы. В смысле, только сейчас познакомились. Тебя как зовут?

– Тони.