— Не могу! Не просите!

Джентльмен посмотрел на меня.

— Сьюки! — сказал он. — Сьюки, меня убили...

— Никаких хирургов, — ответил мистер Иббз в ответ на мой вопросительный взгляд. — Только приведите кого-нибудь из них — и нам конец.

— Тогда вынесите его на улицу, — предложила я. — Можно же так сделать? А на улице позовем доктора.

— Рана плохая. Погляди на него. Она наведет их на след. Слишком много крови.

И правда. Горшок наполнился чуть не до самого верха. Стоны Джентльмена звучали теперь тише.

— Будьте вы все прокляты! — тихо выдохнул он. И заплакал: — Неужели никто из вас мне не поможет? У меня есть деньги, клянусь. Кто тут? Мод?

Лицо у нее было пепельным, как и у него, и губы побелели.

— Мод? Мод? — просительно произнес он.

Она покачала головой. Потом прошептала:

— Простите. Простите.

— Да черт побери! Помогите же мне! О-о!..— И закашлялся.

Потом в уголке рта у него показался красный ручеек, а секунду спустя кровь забила струей. Он поднес ко рту слабеющую руку, увидел на пальцах свежие пятна крови, и вид у него стал дикий. Щурясь от света лампы, он судорожно задергался, словно пытался встать со стула. Потянулся к Чарльзу.

— Чарли? — позвал он, а на губах его лопались розовые пузыри.

Он вцепился в его куртку и потянул к себе. Но Чарльз как стоял, так и остался стоять. Все это время он держался в тени, в глазах его застыл ужас. Теперь же, увидев пузыри на губах и усах Джентльмена и красную скользкую руку, хватающую его за синий суконный воротник, он затрясся как заяц. Потом повернулся и побежал. Он бежал тем же путем, каким я привела его сюда, — по узкому коридору, в мастерскую мистера Иббза. И прежде чем мы успели позвать его или остановить, мы услышали хлопанье двери, а потом — пронзительный крик, чуть не девчоночий:

— Убили! На помощь! На помощь! Убили!

Тут мы все, за исключением миссис Саксби и Мод, застыли. Джон кинулся было в мастерскую.

— Поздно! — сказал мистер Иббз. — Теперь уже поздно.

Он поднял руку. Джон стоял и прислушивался. Из открытой двери лавки дунуло жаром, и вместе с порывом ночного воздуха до нас донесся звук, который я сперва приняла за эхо воплей Чарльза, но звук этот все усиливался, и я наконец поняла, что это ответный крик, может быть, из окна соседнего дома. Через секунду ему уже вторил другой такой же. Потом и третий добавился — и этот был для нас хуже всех: отдаленный звук трещотки. И он приближался.