Судзуки сплюнул на пол и, скорчив гримасу, натянул на ноги ботинки.
— Хорошо, хорошо!
Кое-как собрав вещи в кучу, он открыл дверь. Мимо него тут же пронесся гибкий, как землеройка, человек в темной одежде. Он сбросил на пол пакеты с собранными на улице пластиковыми бутылками и банками, после чего скинул с ног обувь.
— По-хорошему ты мне должен за лишний час, — прорычал человек. — Торчал на улице как чертов снеговик!
Судзуки высунулся в дверной проем и осмотрел улицу и автостоянку. На старом рекламном щите висели часы.
— Да не больше десяти минут, ты, старый козел!
— Это были
Старик продолжал визжать, но Судзуки уже закрыл дверь комнаты, чтобы его не слышать. Он попытался перевесить свой грязный рюкзак по-другому, но так и не нашел положения, при котором боль не докучала бы спине. Проходя мимо открытого окна чьей-то кухни, он услышал новости местной радиостанции.
На часах нет еще и одиннадцати, но какое прекрасное утро стоит в Тайто. Но вернемся к главным новостям. Полиция ранним утром закрыла станцию метро Угуисудани после самоубийства 44-лет-него безработного мужчины. Это второе за месяц самоубийство на этой станции, и местные жители уже начинают сомневаться в эффективности дорогостоящих антисуицидных синих ламп. Пресс-секретарь Железнодорожного управления пока недоступен для комментариев…
На часах нет еще и одиннадцати, но какое прекрасное утро стоит в Тайто. Но вернемся к главным новостям. Полиция ранним утром закрыла станцию метро Угуисудани после самоубийства 44-лет-него безработного мужчины. Это второе за месяц самоубийство на этой станции, и местные жители уже начинают сомневаться в эффективности дорогостоящих антисуицидных синих ламп. Пресс-секретарь Железнодорожного управления пока недоступен для комментариев…
Судзуки схватился за перила узкого балкона и посмотрел вниз на улицу. В кафе через дорогу сидели люди, лакомившиеся французскими пирогами. Рабочие чинили телефонный провод. Подъехал грузовик с кулерами питьевой воды для офисов. Деревья сакуры только начинали выбрасывать первые нежные белые лепестки. Когда-то этот уголок города был родным домом для гробовщиков, мясников и проституток.
Теперь же Тайто напоминал большинство других районов Токио: он готовился к чему-то новому.
Дыхание Судзуки сбилось. Он ухватился за перила в ожидании приступа кашля. Ему казалось, что он вдыхает одновременно стекло и горячую воду. Последний раз приступ закончился горловым кровотечением. Судзуки знал, что он умирает, но его жизнь и без того была не слишком завидной.