«Ну хорошо, я заканчиваю. Адрес моего деда написан на обратной стороне этой кассеты. Туда должен отправиться мой прах. Забавно, но я не боюсь. По крайней мере, пока. О, и знаешь что, Ивата? Последнее… Когда все закончится, не думай обо мне. Никаких лилий и прочего дерьма. Позаботься о себе, дружище. Постарайся ни во что не вляпаться».

«Ну хорошо, я заканчиваю. Адрес моего деда написан на обратной стороне этой кассеты. Туда должен отправиться мой прах. Забавно, но я не боюсь. По крайней мере, пока. О, и знаешь что, Ивата? Последнее… Когда все закончится, не думай обо мне. Никаких лилий и прочего дерьма. Позаботься о себе, дружище. Постарайся ни во что не вляпаться».

Ивата смотрел в окно, а по его щекам текли слезы. Когда они иссякли, он вытер щеки кулаком и поцеловал золотую бабочку Сакаи. И, закрывая глаза, он впервые за долгое время не думал ни о чем определенном.

* * *

Прошло довольно много времени. В темноте на фоне окна вырисовывался силуэт. Холодные серебристые ручейки струились по стеклу.

— Кто там? — слабо произнес Ивата.

Синдо вышел из темноты и сел в кресло в углу.

— Ты ужасно выглядишь, сынок.

— Я в норме, спасибо за беспокойство. А как вы?

— Ус тал… Отдел наполовину пуст, как ты можешь догадываться… Сегодня утром я разговаривал с министром юстиции.

— Сацуки, мать ее, Эда?

Синдо улыбнулся:

— Она страшно довольна, несмотря ни на что. Об урезании бюджетов нет и речи. Судя по всему, мы для нее больше не являемся прыщом на заднице.

— А кем же мы являемся?

— Платформой, — засмеялся Синдо.

— Вы отлично делаете свое дело, Синдо. Если у них есть хоть капля ума, они должны назначить вас руководителем первого отдела.

Синдо подошел к окну, и на его лицо легли гигантские тени дождевых капель.

— Ты знаешь, что они нашли пещеру чудес Акаси? Оказалось, что он жил в морском контейнере в доках Сибауры.

— Думаю, там нашлось немало интересного.