Теперь Клео лежала с закрытыми глазами. Свет был слишком ярким, и она почти задремала, устав от долгой поездки. Ивату поразило, как легко он мог представить себе ее улыбку, но совершенно не мог вспомнить, как звучит ее голос. Он мог назвать его тембр, его тональность. Он постоянно менялся, становясь то игривым, то страстным. Но он уже долго не слышал от нее ни единого слова, и со временем он совсем его забудет. Этого не избежать.
Впереди показался маяк Инубосаки, пронзавший оранжевую бахрому заката.
Ивата остановил автомобиль в его тени и повернулся к Клео. Ее разбудило отсутствие движения. Он отстегнул ремни от кресла. Когда он стал разворачивать ее лицом к маяку, она сопротивлялась и громко стонала. Ивата не обратил на это внимания и отнес ее к ближайшей скамейке. На них дохнуло океаном.
Вокруг разливался тот идеальный, почти золотой свет, который бывает только ранним утром или перед наступлением сумерек. Тени были бесконечно длинными. Казалось, эта красота уникальна и больше уже никогда не повторится.
Ивата поцеловал Клео в щеку, и она моргнула. Раньше у нее был свой собственный запах. А теперь она пахла лишь влажными салфетками с ароматом лимона. Он поднес свое лицо к ее лицу, но оно ничего не выражало. А ему так не хватало ее вдумчивого, сосредоточенного лица. Она была царицей, даже просто читая газету. А когда красила глаза, ее губы складывались в букву «O». Губы, которые он всегда хотел целовать.
— Хорошо, — сказал Ивата. — Довольно.
Он подошел к краю утеса и швырнул букет цветов вниз. Досчитав до трех, он заставил себя посмотреть на камни внизу.
И наконец смог их увидеть.
Это были всего лишь камни.
Он вернулся к жене, встал перед ней на колени и взял за руки.
— Я должен поговорить с тобой, Клео. У меня есть мечта. Несбыточная мечта. О тебе и о малышке. Но я больше не могу с ней жить. Просто не могу.
Он склонил голову.
— Я все еще очень тебя люблю. Я очень люблю Ниину. Я всегда буду любить вас обеих. Больше, чем саму жизнь. Но я должен начать сначала, понимаешь? Если я этого не сделаю, то увязну навсегда. Поэтому надеюсь, что ты сможешь простить меня. За это и за все остальное. Мне очень жаль, поверь, любовь моя.
Клео закрыла глаза. Она казалась усталой. Ивата сел, положив руки на колени, и стал смотреть на закат.
А где-то сзади, свысока, за ними наблюдал маяк.
* * *
Холодный рассвет встретил Ивату к западу от Миямы. Синий свет расползался над горным горизонтом.
Ивата остановил автомобиль. Он не знал, который час, но это не имело значения. К этому моменту состояние истощения стало для него почти привычным. Дорогу сменило поросшее буйной растительностью поле, которое шло под уклон в сторону низины.