– Ч-черта с два… ты от м-меня уйдешь, П-платов, – заикаясь, захихикал Егор. – Надо же, ты вдруг перестал б-бояться воды? Но это ничего… ничего, братец… мы что-нибудь п-придумаем…

Он потянул Стаса за шиворот и перевернул на спину, сам же опустился сверху, вогнав колено ему в живот.

В его правой руке белел камень.

– Раз ты не захлебнулся, я расквашу тебе рожу. Это будет даже приятнее. – С безумным блеском в глазах Егор занес над головой Стаса камень и добавил: – Я продолжаю счет: тридцать четыре – тридцать пять. Ты проиграл навсегда. Пока, выкормыш.

– Что у тебя в руке? – прохрипел Стас.

– Что? – Егор замер.

– В руке… что?

Только сейчас Стас заметил, что Егор держит не камень, а человеческий череп. Белеющий в свете фар человеческий череп. Егор перевел взгляд на руку, но не заметил ничего необычного. Зато Стас использовал его заминку: сгреб в кулаке горсть песка и швырнул Егору в глаза.

– Ах ты тварь… – Тот зажмурился и отвернулся.

Стас в это время ударил противника ногой, но Егор еще сильнее навалился на него.

– Не-ет. – Он вытер слезящиеся глаза тыльной стороной запястья. – Мы не закончили.

Их взгляды встретились.

Стас был уверен: сейчас, в эту самую секунду, они думали об одном и том же. О том, что вот он, момент истины. Судьба, утомившись, столкнула их лбами, чтобы прекратить многолетнее и бессмысленное противостояние.

Стас приготовился, зорко наблюдая за жестами и лицом брата, ловя малейшую смену его настроения и поведения. Камень (то есть череп) все еще угрожал обрушиться на его голову.

– Ну и что дальше, Егор?

– Признай, что слабее меня.

– Признаю, – выдохнул Стас. – В искусстве ненавидеть тебе равных нет.

– Неужели? – Голос Егора смягчился. Рука с черепом опустилась. – Ты снова проигрываешь? Надо же, ты не перестаешь меня поражать, выкормыш. На самом деле ты всегда меня поражал. Я ведь не только ненавидел тебя – я восхищался тобой, боготворил тебя, равнялся на тебя. Можешь в такое поверить? Ты занимал огромное место в моей жизни. Ты доказал, что достоин уважения. Но вот скажи, Стас, скажи мне, по какой такой причине они любили тебя больше, чем меня? А? Ты знаешь?

– Кто?

Егор брезгливо скривил губы.