Озеро скрыл туман. Или туман заполонил голову? Слишком Стас устал, слишком много сил потратил…

Продолжая держать его за горло, Полина направилась в глубину. Тело Стаса волоклось за девочкой в дождевике и резиновых сапогах, как безвольный мешок.

– Нет! Тетя! Тетя! – Это была Марьяна. Спотыкаясь, падая и вскакивая снова, она неслась по вязкому илу прибрежного мелководья. Ее голос срывался. – Оставь его!

Полина даже не обернулась, продолжая тащить Стаса, словно крестьянская лошадь, тянущая за собой соху: безмолвно и прицельно – такая работа.

Марьяна подлетела к нему, схватила за руку и потянула на себя.

– Стас, нет… нет, нет… – Ее босые ступни упирались в скользкий ил и замыленные тиной камни. Она пыхтела: – Тетя, оставь его, оставь… Я не отпущу… – А потом крикнула: – Злобная мертвая тварь, если ты убьешь его, ты убьешь и меня! Убьешь меня!

Стас попытался вырвать запястье из ее пальцев, но Марьяна не отпускала. Тогда он принялся отталкивать ее другой рукой.

Полина, словно почувствовав за спиной что-то похожее на комариную возню, оглянулась. Увидев, что тетя смотрит на нее, Марьяна отчеканила, и ее голос был как никогда тверд:

– Если ты не способна ни на что другое, я только рада, что ты умерла!

Полина разжала пальцы, и Стас повалился в воду, закашлялся, обхватив шею ладонями.

Голова гудела, тупая боль блуждала по лбу и вискам, будто никак не могла найти, где бы ей остановиться. Ныли зубы, да и все тело: его будто разморозили, вынули из ледяного ступора.

Он даже смог простонать:

– Не зли ее… иначе она и тебя…

Марьяна кинулась к нему, вытаскивая из воды и помогая подняться на ноги. Никто из них – ни Марьяна, ни Стас – не обратил внимания, что к свету двух автомобилей, стоявших на пригорке, присоединился еще один луч.

Луч мотоциклетной фары.

Полина увидела это первой. Расправила плечи и побрела на берег. Стас ей был уже не нужен. Она не сводила глаз с грузной фигуры, появившейся вдали. Фигуры своего убийцы.

– Пол! – крикнул он.

И, словно откликаясь на его зов, песок на берегу зашумел, подхваченный ветром, гладь воды тронула рябь, осины закачались, загудели.

Фигура устремилась к озеру.

– Пол, я вернулся!