Пятеро прислужников Распутина неслышно подошли к нему и окружили со всех сторон.
– Не будь дураком, – предостерег Распутина Рун, он произнес это таким спокойным тоном, словно они обсуждали маршрут увеселительной поездки. – Ведь ты же знаешь, что у тебя нет возможностей открыть это Евангелие.
– Это-то мне понятно, дорогой мой Рун, – с улыбкой ответил Распутин. По спине Эрин пробежал холодок, причиной чего была отнюдь не российская погода. – В этой пьесе задействованы силы более мощные, чем вы и чем я.
Сергей вернулся в комнату.
Какое-то громадное животное шло следом за ним – мертвый снова ожил.
Перед ними был брат-близнец того волка, которого они убили в пустыне.
За волком шла женщина, ее пальцы по-хозяйски ласкали торс выступающего впереди нее монстра. Движением головы она отбросила в сторону гриву огненно-рыжих волос, под которой скрывалось бледное и знакомое лицо – той самой женщины из леса в Германии.
Той самой женщины, которая стреляла в Руна.
Глава 52
Глава 52
Рун остолбенел. В его груди словно заполыхало пламя, как будто его снова обожгла боль от серебряных пуль, разорвавшихся в его теле. Как сильно эта женщина была похожа на Элисабету – те же серебристо-серые глаза, высокие скулы, безупречно гладкая кожа, тот же наклон подбородка, та же знакомая улыбка…
Но эта женщина не могла быть Элисабетой. Рун, закрыв глаза, прислушивался к биению ее сердца. И каждый издаваемый им звук убеждал его в том, что эта женщина не его Элисабета, что она и не может быть ею.
Гнев уступил место раскаянию и сожалению. Она воспользовалось своим сходством с его возлюбленной для того, чтобы одурачить его, попытаться его убить. Ее приближенные убили Эммануиля и чуть не лишили жизни их всех.
Джордан заговорил, но Рун уловил лишь конец произнесенной им фразы: