– Стоять! – Какой-то сангвинист встал у них на пути. Он был тощим, с длинными пальцами, похожими по форме на паучьи лапки. – Что вам здесь надо?

– Сержант Джордан Стоун, – представился Джордан. – И доктор Эрин Грейнджер.

– Две части троицы, – почтительно произнес сангвинист. – Приношу свои извинения. – Жестом он указал на лестницу, прислоненную к балдахину.

– Сначала дамы, – с галантным поклоном объявил Джордан.

Эрин взобралась наверх, где ей потребовалась помощь, чтобы спуститься с лестницы на мраморный пол базилики. Огромные размеры здания снова поразили ее. Все здесь было во много раз больше и грандиознее, чем того требовала жизнь: от балдахина, который сейчас опирался на могилы, расположенные внизу, до высоко парящих потолков, расписанных Микеланджело так, что они образовывали искусственное небо. Эрин медленно повернулась вокруг себя, глядя на белые стены, пышную позолоту, грациозные статуи, утонченные произведения искусства. Люди собрали здесь великие вещи.

При виде всего этого сердце у нее в груди становилось твердым.

Они найдут Первого Ангела и сделают все, чтобы защитить такие чудеса.

Джордан, поднявшись вслед за ней, взял ее за руку. И здесь, на полированном полу, тоже были кучи песка, впитавшего кровь и обозначавшего места, на которых умирали стригои, сангвинисты и люди.

Эрин не могла оторвать взгляда от искусно выложенного мраморного пола, сконцентрировав все внимание на поисках места, свободного от песка, чтобы поставить ногу при следующем шаге. Энергия, полученная ею от Книги, давно улетучилась.

Осторожно и медленно ступая по полу, Джордан вместе с ней двигался в направлении парадного входа.

Не дойдя до портика, он остановился и круто повернул влево.

Эрин, оторвав взгляд от пола, посмотрела вокруг, стараясь понять, что именно привлекло его внимание. Пьета[93] Микеланджело. Мраморная скульптура, изображающая Деву Марию, сидящую на камне на Голгофе и держащую на коленях своего только что распятого сына. Распластанный Христос лежит на ее коленях, голова его откинута назад, недвижные руки свисают вниз. Дева Мария склонила голову, на лице ее глубокая печаль. Она оплакивает потерю своего бесценного сына. Это та самая смерть, которая привела в действие множество событий, случившихся в последующие века.

Джордан не сводил глаз со скульптуры.

Эрин тихонько кашлянула, прочищая горло.

– Джордан?

– Прости, я вдруг подумал о семьях, в которых мне предстоит побывать после того, как все это закончится: у Сэндерсонов, у Тисонов, у Куперов, у Маккеев… Встретиться с матерями, которые будут выглядеть так же, как выглядит эта мать.