Светлый фон
Стоявшего позади него солдата вырвало в снег. Рун, сняв с себя сутану, накрыл ею тело. Но церковь не располагала достаточным количеством сутан, чтобы скрыть этот позор. Это он убил девушку, без сомнения, он – это было столь же бесспорно, как если бы он сам вскрыл ее горло.

В нескольких шагах в глубине комнаты сидели еще две девушки, прижавшись друг к другу под грязным деревянным столом. В брюнетке еле теплилась жизнь. Биение ее сердца становилось все реже и слабее. Корца опустился на колени перед ней и произвел соборование перед смертью.

В нескольких шагах в глубине комнаты сидели еще две девушки, прижавшись друг к другу под грязным деревянным столом. В брюнетке еле теплилась жизнь. Биение ее сердца становилось все реже и слабее. Корца опустился на колени перед ней и произвел соборование перед смертью.

– Спасибо, падре, – прозвучал хриплый голос из разорванного горла темноволосой девушки.

– Спасибо, падре, – прозвучал хриплый голос из разорванного горла темноволосой девушки.

Он стыдливо опустил глаза. Эти смерти отягощали его сознание, равно как и смерти всех тех, кого убила Элисабета. Любовь сангвиниста приносит только смерть и страдания.

Он стыдливо опустил глаза. Эти смерти отягощали его сознание, равно как и смерти всех тех, кого убила Элисабета. Любовь сангвиниста приносит только смерть и страдания.

Солдат, взяв на руки оставшуюся в живых, перенес ее к камину, который почти не горел. Он накрыл ее своей шинелью и раздул огонь, его внимание целиком было поглощено этим делом. Рун закрыл глаза ее подруги, отошедшей в мир иной. Они обе выглядели настолько юными, что их скорее можно было принять за девочек.

Солдат, взяв на руки оставшуюся в живых, перенес ее к камину, который почти не горел. Он накрыл ее своей шинелью и раздул огонь, его внимание целиком было поглощено этим делом. Рун закрыл глаза ее подруги, отошедшей в мир иной. Они обе выглядели настолько юными, что их скорее можно было принять за девочек.

По замку пронесся пронзительней крик. Палатин склонил голову к плечу, словно определяя место, откуда прозвучал крик. Руну это место было хорошо известно – личные покои Элисабеты.

По замку пронесся пронзительней крик. Палатин склонил голову к плечу, словно определяя место, откуда прозвучал крик. Руну это место было хорошо известно – личные покои Элисабеты.

Он встал с колен и пошел туда.

Он встал с колен и пошел туда.

Один из вооруженных людей последовал за ним, идя примерно на шаг позади. Палатин, казалось, утратил всякое желание руководить этим действом и с безучастным видом топтался позади. Элисабета однажды обратилась к нему, назвав кузеном. Палатин выбрал других дворян в свою свиту из-за их родственных отношений с нею. Каждый из них был женат на одной из ее дочерей. Ей предстоит предстать перед знатью, как этого требует ее положение.