– Но современный мир вам не любопытен?

– Любопытен, – ответила она, – но еще более любопытна моя роль в этом новом мире.

– И, как я подозреваю, вам хотелось бы знать и о роли мальчика.

Элисабета пожала плечами, ничего не подтверждая и не отрицая. И подпустила в голос капельку сарказма:

– Что за чудовище я буду, ежели пренебрегу столь дельным молодцем?

– Вот уж действительно, что за чудовище, – на губах Искариота мелькнул намек на улыбку.

Батори отметила мелькнувшее на его лице удовлетворение, позволив ему верить, что она именно такое чудовище, которому нет дела до такого дитяти. Ибо она таким чудовищем и была, ничтоже сумняшеся убивая многих едва ли старше Томаса. Но с ним она чувствовала странное родство, а ее родня священна.

Иуда устремил на нее более строгий взгляд.

– Ваша роль, моя дорогая графиня Батори, в первую голову позаботиться, чтобы он был спокойным и послушным.

Значит, мне надлежит изображать из себя няньку.

Не допустив в голос ни намека на раздражение, она поинтересовалась:

– И что же вы намереваетесь учинить над ним такое, раз нуждаетесь в подобных умиротворяющих услугах?

– Перед рассветом мы отправимся на берег, в руины Кум. Там он и встретится со своей участью, роком, которому может воспротивиться. И хотя побег для него невозможен, если он будет сопротивляться, ему придется несладко.

Элисабета повернулась к огню.

Руины Кум.

Ей вспомнились читанные во время ́но античные произведения Вергилия и история Европы, как и подобает доброй дворянке. В Кумах некогда жила знаменитая провидица, сивилла, предсказавшая рождение Христа. Ко времени Элисабеты этот город уже обратился в руины, от стены не осталось камня на камне.