К счастью, в эту ночь она отделалась легко. Всего через минуту пришла в себя и предложила ему вернуться.

Когда Иуда вошел в комнату, она лежала в своей постели, свернувшись клубком. Обняв ее, он принялся гладить ее густые длинные волосы. Спрятав лицо у него на груди, она расплакалась. Покачивая ее из стороны в сторону, Искариот ждал, когда буря минует, зная, что лучше не спрашивать об источнике скорби. Это проклятье надо нести в одиночку.

Обычно листья, на которых она писала свои прорицания, были раскиданы по всему полу, и ему приходилось собирать их, пока она спала, и сжигать один за другим в огне.

Так пожелала она, об этом просила его. Сказала, что ее дар никогда не приносил ничего хорошего. Пророчества были лишь смутными тенями, не дающими никакой определенности, но знание о них заставляло многих людей воплощать их в жизнь, зачастую в самом пагубном обличье.

И все же он украдкой прочитывал каждый листок, прежде чем сжечь его, записывая многие из ее слов, даже срисовывая ее рисунки в толстую кожаную тетрадь, где записывал расходы по хозяйству. Она никогда не заглядывала в эту тетрадь, нимало не интересуясь финансовой стороной.

Она ему доверяла.

В ту ночь, когда ее дыхание стало ровным и сонным, Иуда освободился от ее объятий и встал, чтобы поднять единственный листок, лежавший у самого очага.