Искариот окрысился на них с холодной яростью. Бросил взгляд на простертую на земле Ареллу и быстро поднял осколок с пола. Не в себе от скорби, порезался о лезвие. Оно полоснуло его по пальцу, но вместо крови из ранки пролились золотые капли.
С потрясенным воплем Иуда отпрянул.
Джордан выстрелил в него, и пули отрикошетили от камней, высекая искры.
Рун ринулся вперед, преодолевая расстояние с быстротой, на которую способен лишь сангвинист, сверкая серебром карамбита в свете факелов.
А затем Искариота схватили и отшвырнули обратно в тоннель.
И вместо него перед Руном предстал другой.
Корца резко затормозил, оцепенев от шока, не веря собственным глазам. Он смотрел на монаха в знакомой бурой сутане, препоясанной четками, с навеки мальчишеским лицом.
– Брат Леопольд?
Леопольд поднял меч с решительным, суровым видом.
Рун вытаращился на него с открытым ртом. Его рассудок пытался растолковать действия Леопольда, тот факт, что он еще жив. Тысячи объяснений проносились у Руна в голове, но он понимал, что все они до единого ложны. Придется взглянуть жестокой истине в лицо.
Вот он, сангвинист-предатель, состоявший в сговоре с Искариотом с самого начала.
Сколько смертей на счету этого субъекта, которого он называл другом?
Перед Руном пронеслись лица и имена. Все, кого он оплакивал. Другие, кого он едва знал. Он представил машиниста поезда и его помощника.
Но одно имя воспламенило его безмолвное сердце гневом более прочих.
– Из-за тебя погибла Надия.