— Что он сказал ему?

— Он признался, что совершил ограбление. Бэрк уже собирался позвонить в полицию, но тут Лэссер показал ему сведения о доходах. Он сказал, что прихватил их случайно вместе с другими вещами из ящика, и хотя он не очень хорошо разбирается в делах экспорта, ему известна ^компания «Энсон Бэрк инкорпорейтед», а тут, мол, информация о доходах для предъявления правительственному ведомству, в которой указаны сорок тысяч долларов, выплаченных лично Энсону Бэрку, а не компании, и это, как ему кажется, попахивает мошенничеством. Бэрк послал Лэссера к черту и уже взялся за трубку, чтобы позвонить в полицию, но тут Лэссер извинился, и сказал, что, может быть, он ошибается, может быть, все совершенно правильно и законно, и в таком случае Бэрк, наверное, не будет возражать, если он, Лэссер, отправит по почте эти сведения о доходах правлению директоров компании. Вот тогда Бэрк увидел все в должном свете, и этот свет, прямо скажем, ослепил его. .

— И он заплатил Лэссеру столько, сколько тот потребовал? — Да.

— И сколько это было?

— Бэрк в том году похитил сорок тысяч из доходов компании. Мы с Лэссером прикинули, что он будет присваивать, по крайней мере, такую же сумму, если не больше, каждый год, если мы будем молчать.

— И сколько же Лэссер потребовал?

— Он попросил половину той суммы.

— В противном случае…

— В противном случае он пригрозил пойти прямо в совет директоров.

— И Бэрк заплатил?

— Да.

— И вы с Лэссером поделили двадцать тысяч.

— Правильно. По десять каждому.

— И вы продолжали получать столько же каждый год. Изрядная сумма, — сказал Карелла. — И вполне возможно, что в конце концов Бэрку надоело, что вы его обираете, и он отправился в подвал на Пятой Южной и убил Лэссера, чтобы избавиться…

— Нет, — сказал Рур.

— Почему нет?

— Потому что курочка перестала нести золотые яйца в 1945 году.

— Что вы хотите сказать?

— С 1945 года больше никаких денег. Никаких, — сказал РУР

— Бэрк перестал платить вам в 1945 году?