Она повернулась к Цао, ища подтверждения своей гипотезе. Камень в ее руках слегка сместился, разделившись на две половины.
Монах взглянул на него и впервые проявил хоть какое-то сильное чувство: его спокойное лицо исказилось, сложившись в гримасу ужаса и неверия.
— Нет, не может быть! — Взгляд его полыхнул гневом, монах угрожающе шагнул к Эрин. — Что ты наделала?
Грейнджер отпрянула, а Рун бросился между ней и монахом.
— Она ничего с ним не делала, — ответил он, и в голосе его звучало предостережение.
Цао покачал головой.
— Камень Сада разбит. В таком виде он не сможет открыть ворота. — Он сокрушенно смотрел на них. — Этот ключ сломан, а значит, будущего нет. Этот день станет днем конца света.
Эрин посмотрела на половинки самоцвета, лежащие у нее на ладонях, и попыталась унять отчаяние, поднимающееся в ее душе. Неужели их путешествие с самого начала было обречено на провал?
Она отказывалась смириться с этим — только не после того как понадобилось столько жертв и крови, чтобы достигнуть этой долины!
— Должен быть какой-то способ воссоединить его, — заявила женщина.
Джордан забрал у нее осколки.
— Жаль, что я оставил тюбик суперклея в кармане других штанов.
— Вы не понимаете, — сказал Цао. — Камень не просто разбит, он осквернен. Я чувствую остатки тьмы, которые все еще таятся в его сердцевине.
Эрин представила колокол Джона Ди и сотни стригоев, сгоревших дотла под этим колоколом, чтобы их темные сущности могли быть собраны внутри этого священного камня.
— Можно ли его очистить? — спросила Эрин. — Освятить?
Святой обряд крещения смывает с души первородный грех.
Нельзя ли очистить подобным образом и самоцвет?