— Лишь добро может прогнать зло, — ответил Цао. —Лишь свет может рассеять тьму. Чтобы очистить от подобной скверны, потребуются величайшее добро и ярчайший свет.
Монах повернулся, чтобы посоветоваться со своими собратьями. Они перешептывались друг с другом на санскрите.
Эрин жалела, что не понимает их слов, но чувствовала, что ответ придет не от этой троицы.
«Я — Женщина Знания».
Она посмотрела на изумрудные отблески, которые отбрасывали осколки, лежащие на ладони Джордана, потом перевела взгляд на песчаную картину. Изучила три фигурки, перед которыми лежали символические изображения
«Вы должны разгадать загадку, чтобы забрать камень, принадлежащий вам».
Эрин вновь повернулась к Джордану, глядя, как отблески камня играют на его лице. Мерцающие зеленые блики казались крошечными листьями, растущими на алых линиях на его коже — точно на виноградных лозах. Как будто камень действительно был семечком, проросшим внутри Джордана.
Она произнесла вслух:
— Эти камни... они связаны с каждым из нас отдельно?
Цао повернулся к ней.
—
Эрин пожалела, что у нее нет времени прочесть эти древиие пророчества самой, но ей нужно было сосредоточиться на насущной проблеме.
— Если камень Сына Адама разбит, то, может быть, Сын Адама сможет восстановить его, — сказала она, переводя взгляд со Стоуна на белого льва и зная, что эти двое связаны общим свойством. — В крови Джордана содержится ангельская сущность, сущность созданий света и праведности. Может быть, эта чистота сможет очистить камень от скверны.
— И если эта кровь способна исцелять самого Джордана, — добавил Рун, — то, возможно, ей также дана сила исцелить этот самоцвет.
Стоун пожал плечами.
— А если это не получится, я могу просто держать две половинки вместе голыми руками.
Эрин осознала, что это было шуткой лишь наполовину.
— А разве у нас есть иной выбор? — спросила она.