Он встал, отряхнул габардиновые брюки… Одетта схватила его за руку:

— Оставь, пусть сама выкручивается! Если она не в состоянии найти столик… их там по меньшей мере три штуки.

Дутр прислушивался. Одетта раздраженно оттолкнула его.

— Ну ладно. Иди, раз уж тебе неймется! Отличный момент. Сможешь поцеловать ее в углу… Идиот!

Дутр взял в «бьюике» электрический фонарик и не торопясь направился к фургону. Одетта прикрыла глаза, медленно опустила руку, не глядя, поставила стакан на усыпанную иголками землю. Четкий силуэт Пьера, его беззаботная походка, непринужденные движения рук — она видела все. «Он знает, что я на него смотрю, — думала она. — Он знает, что это сводит меня с ума!» Стояла такая тишина, что она услышала слова Пьера:

— Хильда?.. Где вы?

Свет фонаря, мягкий, чуть ярче лунного, падал на ступени фургона.

— Хильда?

Пьер поднялся на одну ступеньку, потом на другую и вдруг остановился, направив луч света на пол.

Одетта встала. Грета все еще убирала тарелки. Владимир закручивал гайки на колесе; переносная лампа ярко освещала его голые руки, на которых черными жгутами вздувались вены. Пьер поднялся на верхнюю ступеньку, встал на колени. Одетта сделала несколько шагов в его сторону, потом побежала, словно кто-то толкнул ее в спину. Дутр повернул голову.

— Она мертва… — произнес он. — Веревка…

Одетта остановилась у лестницы; голова ее была на уровне пола, и она видела темные очертания лежавшего тела. Дутр посветил фонариком, стала видна веревка, обмотавшаяся вокруг шеи Хильды, как сытый удав. Белокурые волосы все еще развевались легкой пеной.

— Пьер, — тихо позвала Одетта.

Дутр поднялся с колен, опершись о косяк двери, шагнул в фургон, наклонился. Трепетный свет фонарика испещрил его худое лицо резкими тенями. Он выпрямился, закрыл глаза ладонью.

— Почему? — прошептал он.

— Бедный мальчик! — Одетта инстинктивно отшатнулась от сходившего со ступенек Дутра. Он шагал тяжело, опустив голову.

— Знаешь, меня это вовсе не удивляет, — произнесла Одетта.

Он отстранил ее резким жестом:

— Позови Владимира. И без паники. Грета ни о чем не догадывается. Успеем ей рассказать.

Голубой свет, нежность лунной ночи, и эта девушка, лежащая за его спиной! Когда же кончатся этот сон? Когда же наступит утро?