– Судьба… – прохрипела она, – я так долго этого желала, но сама не смогу узнать ответ, потому что в Обитель должна войти баронесса де Вейль. Я поняла это слишком поздно – баронесса де Вейль – не я! Не мне сорвать это яблоко с Древа Познания!

– Вы хотите умереть? – спросил доктор изумленно.

Крылья снова опустились за спиной Агаты Карловны. Она тяжело встала с кресла и подошла к багровому зареву камина. Взяла когтистой рукой оставленный там Луизой стилет. Потом повернулась к доктору и протянула его.

– Ты сделаешь Луизу баронессой де Вейль. Сейчас.

Доктор прижал руки к лицу – здесь, а не там, в темной гостиной.

– Нет, – хрипло сказал он себе, – нет-нет-нет. Я не убивал.

Из его рта выплеснулась кровь – вероятно, камень сломал ребра и они проткнули легкие.

– Точно в сердце, – раздался голос старухи. – Ты врач. Ты знаешь, где оно.

Он вспомнил – старуха была убита одним ударом. Точно в сердце. С хирургической точностью.

Галер вытер кровь с подбородка и захотел крикнуть старухе, что это невозможно, что он не убивал ее, что это безумие…

«Но ведь я уже был безумен, – вдруг подумал он, – я был безумен, уже когда записывал рассказ Крылова, когда согласился на аферу Агаты Карловны, а уж тем более в тот момент, когда сидел в гостиной и наблюдал за ее превращением. Что это как не безумие!»

И пусть! Пусть безумен, однако это не значит, что он обречен умереть здесь, под грудой камней. Он выберется, он найдет лекарство, он еще раз увидит сестру! Он должен спасти себя ради сестры!

Доктор схватился окровавленными пальцами за камень на груди и начал его тянуть вбок, чтобы высвободиться. От страшного напряжения ему захотелось кричать. Но вместо крика в груди снова заклокотало, кровь хлынула. Он еще несколько минут лежал так, вцепившись в камень, пытаясь вдохнуть, но только давился собственной кровью. Потом глаза доктора Галера закатились, пальцы разжались.

Обитель

– Крепкое было здание, хорошо раньше строили, – сказал подошедший капитан Ватрухин.

Адам Александрович отвлекся от чтения рукописи и посмотрел на Обитель. Теперь она представляла собой только развалины. Всюду громоздились кучи каменных обломков и куски разбитых мраморных статуй, обезображенных ядрами. Оставались стоять только стены, скрывавшие внутренний дворик. И то – все в трещинах, посеченные осколками.

– Как жаль, – сказал Сагтынский, – наверное, интересно было бы пройтись по этим залам. У меня такое ощущение, будто мы уничтожили часть прошлого.

– Так и есть, – кивнул Дубельт. – Прошлое иногда надо уничтожать, если оно угрожает будущему. – Потом он повернулся к Ватрухину: – Давайте уж доведем дело до конца. Нам еще надо будет осмотреть развалины.