Но заснул еще до того, как фильм был прерван первым блоком рекламы.

Когда Джулиан проснулся, на экране опять шла реклама, так что он не мог понять, сколько времени проспал. Он хотел было посмотреть на стенные часы, но его внимание вдруг привлекло движение во дворе.

Это был Джеймс.

Джулиан вскочил на ноги, увидев, как его сын торопливо прошел по передней части двора и завернул за угол дома. Он точно знал, куда направляется Джеймс, хотя совершенно не представлял себе, как мальчик смог выбраться из дома своих бабушки и дедушки и дойти сюда. Пробежав через гостиную и столовую в кухню, Джулиан торопливо отпер и открыл заднюю дверь.

Джеймса нигде не было видно – должно быть, он уже зашел в гараж, – и Джулиан бросился туда, промчавшись по патио и заднему двору. Подбежал к узкой двери погруженного в темноту гаража и уже собирался распахнуть ее, когда за его спиной раздался истошный крик. Он резко развернулся и увидел в середине покрытого мертвой травой пространства широкую яму. Как же он мог ее не заметить, когда несся к гаражу? Этого Джулиан не знал, но сейчас быстро пробежал те несколько футов, которые отделяли его от ее края, и посмотрел вниз. Там, на расстоянии вытянутой руки, отчаянно цепляясь за небольшой торчащий корень, висел его сын.

Джулиан тотчас бросился ничком на землю и протянул руку, чтобы схватить ладошку Джеймса. Но его пальцы хватали пустоту. Между ним и сыном было еще несколько футов, и он свесился с обрыва ниже, под опасным углом, однако расстояние между его рукой и руками Джеймса все еще оставалось слишком большим. Пропасть под висящими ногами мальчика казалась бездонной.

– Не шевелись! – скомандовал Джулиан. – Держись крепче! Сейчас я принесу веревку.

– Папа! – Голос Джеймса звучал сейчас точно так же, как звучал бы голос подросшего Майлса, и Джулиан испуганно вскрикнул, увидев, что мальчик соскользнул на несколько дюймов вниз, поскольку корень, за который он цеплялся, начал вырываться из стенки ямы, осыпая его лицо землей.

– Папа!

У Джулиана упало сердце – он понял, что сейчас история вот-вот повторится. Его обуяло отчаяние, столь глубокое и беспросветное, что парализовало его, и он даже не потянулся вниз опять и не попытался схватить руки сына, когда тот пронзительно вскрикнул и исчез в глубине.

А потом…

Он сидел и чувствовал под своей спиной диванную подушку. Это был сон, всего лишь сон, хотя его измученный разум осознал это не сразу, и, открыв глаза, Джулиан сначала не был до конца уверен, что они действительно открыты. Покрутил головой и пальцем дотронулся до своих век, чтобы убедиться, что они и впрямь подняты. Все было в порядке – просто свет погас, и было невозможно что-либо рассмотреть. Похоже, в темноту был погружен весь дом – похоже, темнота царила на всей улице, – и Джулиан сунул руку под журнальный столик, пытаясь нащупать фонарик, который держал там на полке на случай отключения электричества. Пальцы так и не смогли его нашарить, но несколько секунд спустя настольная лампа, стоящая на приставном столике напротив дивана, вдруг зажглась, озарив комнату тусклым желтоватым светом.