– Если ты так переживала за Эллу, зачем ты убила того, кто был для нее дороже всех на свете? Да еще и принадлежавшим ей молотком?

Сигрун с горечью посмотрела на нее.

– Та любовь, которую она дарила Тору, предназначена была мне. А молоток был просто символом.

– Значит, ты убила его из ревности?

Сигрун мотнула головой.

– Я сделала это не для того, чтобы причинить боль Элле, а чтобы отомстить Эгиру. Именно он виновен во всех бедах, выпавших на долю мне и Элле, и он единственный, кому никогда не приходилось ни за что расплачиваться. Наоборот, он всегда вел прекрасную жизнь, получал квоты на вылов рыбы, построил самый большой в деревне дом, добился того, чтобы все вокруг смотрели на него снизу вверх. Таких, как он, мир не наказывает. Мир наказывает его жертв.

Ханна старательно придерживалась здравого смысла, поскольку, хотя в рассказе Сигрун и было рациональное зерно, однако это вовсе не оправдывало ее поступков.

– Но если ты хотела, чтобы правда вскрылась, почему ты просто обо всем не рассказала или не заставила это сделать Эллу? Вовсе не обязательно было лишать кого-то жизни.

– Что касается последнего, то я много лет уговаривала Эллу. А первое было сделать довольно трудно, поскольку без желания Эллы меня поддержать я буду выглядеть просто сумасшедшей бабой, которая хочет всем испортить жизнь. Ведь если ко мне прислушаться, никто ничего не выиграет. Поэтому-то я и была так рада, когда появилась ты. Я увидела в этом шанс наконец-то рассказать свою историю.

Ханна посмотрела на нее.

– С моей помощью?..

Сигрун кивнула.

– Так это ты стреляла по дому, чтобы привлечь мое внимание?

Сигрун усмехнулась, но лишь губами. Глаза ее оставались пустыми.

– А ты умная.

– Но почему ты просто не могла обратиться ко мне и все рассказать?

– Всю мою жизнь я множество раз безуспешно пыталась сделать это и вот теперь решила придать своим словам некий дополнительный вес, чтобы их уже никто не смог проигнорировать.

– Чем? Убийством?

– И не одним!

От усмешки Сигрун по спине Ханны пробежал холодок.