Эраст Петрович церемонно поклонился, но инспектор не понял иронии – тоже ответил поклоном, только более глубоким.

– Не думайте, что я не понимаю, насколько ваша жертва выше моей. Если мы попадемся, мне-то что, я всего лишь лишу себя жизни и покрою позором род Асагава, честно служивший закону два с половиной века. Вы же опозорите свою страну и своего государя. Вы очень храбрый человек, Фандорин-сан.

Снова обменялись поклонами, теперь уже безо всякой шутливости со стороны вице-консула, и приступили к поискам. Время было одиннадцать тридцать семь.

Сначала простукали две боковые стены, потом поделили кабинет на правую и левую части. В отличие от энергичного инспектора, шустро обстучавшего на своей половине плинтусы и половицы, перебравшего все предметы на письменном столе и занявшегося книгами, Эраст Петрович почти ни к чему не прикасался. Неспешно прохаживался, светя себе американским электрическим фонариком. Отличная штуковина, самоновейшей конструкции. Луч давала яркий, густой. Когда свет начинал слабеть – с интервалом в полторы минуты, полагалось подкачать пальцами пружину, и фонарик немедленно оживал.

Немного постоял перед портретом. Его величество микадо был изображен в военном мундире, с эполетами и саблей. Юное жидкоусое лицо показалось Фандорину отмеченным печатью вырождения (что было неудивительно, учитывая двадцать пять веков генеалогии), но взгляд у императора Муцухито был пытливый, внимательный. Терпелив, осторожен, скрытен, неуверен в себе, любознателен, поупражнялся в физиогномистике вице-консул. Мастер нинсо, несомненно, увидел бы куда больше, но и этого было довольно, чтобы сказать: молодой венценосец далеко пойдет.

– Я свою половину закончил, – объявил Асагава. – Ничего.

– Желаете поменяться? Извольте.

Фандорин вышел на середину комнаты, сел на стол для совещаний, поболтал ногой. Четверть первого.

Архив – это то, что бывает нужно часто. Вероятнее всего, одно из двух: или рычаг в пределах досягаемости и его можно повернуть, не вставая из-за письменного стола; либо же, наоборот, рычаг расположен непосредственно у входа в секретный отсек. На столе Асагава всё осмотрел самым тщательным образом. Стало быть, второе.

Стен, в которых может быть спрятан тайник, две. Та, за которой приемная, и внешняя отпадают.

Фандорин прошелся взад-вперед, присматриваясь.

Стенные часы пробили один раз.

– Двигали? – показал на них титулярный советник.

– Конечно. – Асагава вытер со лба пот. – Я поделил комнату на квадраты, стараюсь ничего не упустить.

Да, в часах рычага быть не может, размышлял Фандорин. Станет уборщик вытирать пыль, заденет. Или часовщик, отвечающий за завод и корректировку…