– И в этом тоже.

– А как назывался город, куда уехал твой друг?

– Брюгге. Он назывался Брюгге.

– Здорово! Я была в Брюгге.

– Правда? – удалось ли Икеру сыграть изумление? То, что Лали была в Брюгге, – никакая не новость. О jazz-визите в город, поглотивший Альваро, говорил ему Исмаэль, и – чуть позже – Дарлинг. Исмаэль выступал там в одном из клубов, а группа поддержки состояла не только из Дарлинг, но еще из Лали и кошек. Кошачьих отзывов инспектор вряд ли дождется, но что скажет девочка?

– Правда.

– Удивительное совпадение. И… что же ты делала в Брюгге?

– Много чего. Поднималась на главную башню, а еще каталась на лодке по каналам, там много-много каналов…

– Я знаю. А что делали Мо и Исмаэль? Ты ведь была там с ними?

Упоминание о родственниках вызывает у ангела странную реакцию: она как будто недовольна, но и это легко объяснить. Присутствие брата и опекунши переводят поездку из разряда приключения в разряд унылого туристического вояжа.

– И с кошками тоже, – осторожно отвечает Лали. – Кошкам не очень понравился город, они там мерзли…

– Разве вы были в Брюгге зимой?

– Ты очень невнимательный. Зимой нельзя кататься по каналам, зимой холодно, и они иногда замерзают.

– Ну да, ну да.

– Это была совсем не зима, но кошкам все равно там не нравилось. Им не нравится сырость. Но тебя ведь интересует Мо?

– И Исмаэль.

– Тебя интересует Мо, – упрямо повторяет ангел. И, даже не глядя в коробку, а просто запустив в нее руку, вынимает очередной бенинский ширпотреб: женскую голову. Слепые глаза, длинные, прижатые к бронзовому черепу уши, округлый рот (больше всего он напоминает Субисаррете стилизованного жука-скарабея), неужели это и есть Мо?

– Я расскажу тебе про Мо, хочешь?

– Про Мо в Брюгге?