– Барон?

– Да, барон и баронесса. Они именно так себя и называли.

Бовуар почувствовал, что сердце у него забилось чаще; его чувства обострились, как и всегда, когда он брал след. Или даже упирался носом в то, что искал.

Но его голос ничуть не изменился. Его собственная дубовая облицовка, его маска, остававшаяся на месте.

– У вас есть адрес их детей?

– Я так и думала, что вы спросите. У них две дочери, обе живут в Торонто. Обе замужем. Но какое это может иметь отношение к смерти Тони Баумгартнера? Я уже говорила – они не были его клиентами.

Она положила руку на тоненькую папочку.

– К сожалению, не могу вам сказать.

Он увидел вспышку раздражения, мгновенно подавленного. Перед ним сидел человек, не привыкший слышать «нет». И к тому же явно делавший хорошие деньги на информации. Ничего удивительного. Невежда не имел шансов оказаться в таком кабинете.

А ты не был бы действующим главой отдела по расследованию убийств Квебекской полиции, если бы раздавал информацию направо и налево.

Он протянул руку, и она дала ему папку.

– Merci. Родственников в Квебеке у них нет?

– Мне это неизвестно.

Он кивнул. Они по правительственным базам данных искали Баумгартнеров и Киндеротов. К счастью, обе фамилии были редкими.

Хотя нескольких Баумгартнеров им удалось найти, возможно дальних родственников или просто однофамильцев (сейчас велась проверка), других Киндеротов в Квебеке не обнаружилось.

Голова Жана Ги работала быстро, усваивала новость о еще одном странном завещании, оставлявшем наследникам, как он подозревал, все то же, что и завещание баронессы Баумгартнер. Нужно будет провести проверку. Сведения о Киндеротах, вероятно, теперь есть в открытом доступе.

– Спасибо. – Он подержал папку в руке, прежде чем сунуть ее в сумку. – Но главная причина, почему я здесь, – это те несколько вопросов о Тони Баумгартнере, которые я хочу вам задать.

– Я так и думала, – сказала она и подалась вперед. – Чем я могу вам помочь?

– Что он собой представлял?

– Блестящий аналитик. Он понимал…