Голос Хэнка вдвое мощнее его тела.

– Фейт – хорошая девочка. Она никогда не отлучалась без спроса из дома до встречи с вашим сыном, – заявляет он.

Мяч на нашей стороне. Я почти его вижу. Миллисент улыбается – вежливо-елейно:

– Я могу сказать то же самое о вашей дочери, но мы здесь не для того, чтобы кого-то обвинять.

– А я и не обвиняю. Я говорю о том, что им надо держаться друг от друга подальше.

– Вы хотите запретить Рори и Фейт видеться?

– Фейт уже запрещено встречаться с вашим сыном вне стен школы, – говорит Хэнк. – А вот их встреч в школе, конечно, не избежать.

– Вы можете организовать для своей дочери обучение на дому, – предлагает Миллисент. – Тогда наши дети точно никогда не встретятся.

Я кладу руку на руку жены. Она ее стряхивает.

– Пожалуй, это вашему сыну нужно домашнее обучение, – говорит Хэнк.

Корин согласно кивает.

– Вы на самом деле полагаете, что своими запретами добьетесь того, что ребята не будут встречаться? – спрашивает Миллисент.

– Наша дочь будет делать то, что я ей скажу, – утверждает Хэнк.

Я чувствую, как Миллисент прикусывает язык. Потому что я делаю то же самое.

Напряженное молчание прерывает Корин. Ее голос грубее, чем я думал.

– Это для их же блага, – говорит она.

Миллисент переводит взгляд на Корин и, выдержав паузу, произносит:

– Я не привыкла запрещать своим детям что-то делать.

Ложь.

– В этом наше различие, – пожимает плечами Хэнк.