Все было бы нормально, если б только удалось поиграть на скрипке. Но она не могла. Когда Сэм попробовала в первый раз, сердце у нее бешено заколотилось и она едва могла дышать. Следующие несколько попыток оказались немногим лучше. А теперь она не хотела даже просто прикасаться к скрипке. Не играла уже целых две недели. Раньше Сэм думала, что такое может случиться, только если она переломает все пальцы.
Психолог попросил ее записывать все, чего она старалась избегать, оценивая уровень тревоги по каждому из пунктов. Список лежал у нее на столе, и Сэм постоянно его подправляла.
Игра на скрипке – 7 Идти утром в школу – 3 Поход в школьную столовую – 9 Надевать свитер с высоким воротом или бусы – 6 Сидеть в классе при закрытой двери – 4 Посещение музыкальной комнаты в школе – 10
Список все удлинялся и удлинялся. Впрочем, каждое из этих занятий можно было разбить на составные части, чтобы постепенно привыкнуть к ним. К примеру, просто держать в руках скрипку, не играя на ней, оценивалось в ее списке тревог всего лишь четверкой, поэтому она могла проделывать это по нескольку раз в день. Что тоже было в некотором роде пыткой.
Прямо сейчас Сэм пыталась делать дыхательные упражнения. Прошлой ночью ей все-таки удалось через пару минут опять заснуть. Но недавний кошмарный сон все еще оставался слишком свежим и ярким у нее в голове – Сэм все никак не могла успокоиться.
Иногда по ночам она тащила свой матрас в комнату Бена и спала там. То, что там имелось, больше уже не пугало ее – его змея и паук. Сэм ни капельки не возражала против них. Но сегодня просто не могла заставить себя так поступить, представляя себе печальный взгляд мамы, когда та увидит, что дочь провела еще одну бессонную ночь. «Нет. Лучше просто полежать у себя до утра».
Она уставилась в потолок, вспоминая тот момент, когда Дебора схватила ее. Эту железную хватку у себя на запястье. Вновь и вновь прокручивая это в уме.
И вот тут-то и поймала себя на том, что что-то мычит себе под нос. Три быстрые ноты, снова и снова. Сэм попыталась сообразить, какую песню пытается напеть, – но нет, это была не какая-то из известных ей песен. Напевала она этот момент – эту хватку, этот ледяной страх в груди, свою попытку вырваться.