Это был всего лишь Палузат, гордо именующий себя графом де Пимандуром!

Доман отпустил Франсуазу домой и стал ожидать возвращения из замка его сиятельства Палузата, рассчитывая получить дополнительные сведения.

После разговора с графом адвокат встретился с Дианой и сказал:

— Господин Норберт, по-видимому, налил слишком мало яда. Но если герцог и останется в живых, то будет полным идиотом. Наша цель все равно достигнута: он не сможет помешать вашему браку с маркизом.

— Почему же Норберт не послал мне записку?

— Он поступил благоразумно. А что, если его кто-нибудь подозревает? Есть вещи, которые нельзя доверять бумаге.

— Что же теперь делать?

— Остается только ждать. И не делать глупостей. Помните, что нам грозит, если все откроется.

Они ждали.

Прошла неделя, но никаких вестей от Норберта не было.

В воскресенье измученная неизвестностью Диана пошла в церковь, надеясь увидеть там молодого де Шандоса.

Его скамья была пуста.

Мадемуазель де Совенбург делала вид, что читает молитвенник и машинально совершала положенные действия, хотя мысли ее были очень далеки от происходящего в церкви.

Но вот священник поднялся на кафедру.

Все притихли. Это был самый интересный момент службы: перед проповедью оглашались предстоящие свадьбы.

Священник вынул из требника лист бумаги и начал читать:

— Вступают в брак: господин Людовик-Норберт де Донпер, маркиз де Шандос, законный сын Цезаря-Вильгельма де Донпера, герцога де Шандоса, и покойной Изабеллы де Берневилль, жены его, приписанных к Бевронскому приходу, и девица Анна-Мария Палузат, законная дочь Августа Палузата, графа де Пимандура, и покойной Зои Стаплет, жены его…

Диана, при всей ее гордости и необыкновенном самообладании, едва не лишилась чувств.

Горничная, сопровождавшая девушку в церковь, увидела, что молодой госпоже дурно, и немедленно отвела ее домой.

У входа в замок Совенбург их встретил лакей и доложил, что родители хотят видеть Диану и притом сейчас же.