С тех пор Октавий стал иным: сдержанным и задумчивым. Временами жена чувствовала на себе его испытующий взгляд.

На всякий случай она решила делать вид, что вообще боится собак. Стоило ей увидеть на улице какого-нибудь щенка, как она начинала громко кричать.

Октавий велел держать на цепи всех псов в имении.

Но ничто не помогало. Диана видела, что первая же ее оплошность может превратить его сомнения в уверенность.

Надо было срочно уезжать отсюда.

В самом ее желании покинуть Беврон ничего подозрительного не было: они с Октавием давно решили, что после свадьбы поселятся в Париже.

Как только они оставались наедине, Диана начинала искусно внушать мужу, что жизнь их в Мюсидане полна неприятностей, что опека родителей совершенно невыносима и что они были бы самыми счастливыми людьми, на земле, если бы жили отдельно и вели свое собственное хозяйство.

Виконт отвечал, что это вполне соответствует его желаниям.

— Я бы давно уехал, если бы наши отцы уладили свой бесконечный спор о деньгах.

— Надо их поторопить, — говорила жена.

Она чувствовала, что вот-вот произойдет какое-то несчастье.

Интуиция ее не обманула.

…Это случилось двадцать шестого октября.

Диана была в своей комнате и, услышав сильный шум. выглянула в окно.

Двор замка был полон людей. Все суетились. Некоторые женщины плакали, утирая слезы передниками.

Что все это значит?

В ворота вошли несколько крестьян с носилками.

На них лежал человеческий труп, покрытый окровавленной простыней.

Диана похолодела от ужаса.

Утром Октавий де Мюсидан отправился на охоту в сопровождении своего друга де Кленшана и двоих слуг — Людовика и Монлуи.