Андре утешал его:

— Господин Ганделю, Гастон раскаялся. Он поклялся мне, что с этого дня будет вести жизнь, подобающую сыну такого благородного человека, как вы.

— Сколько он уже давал таких обещаний!

— На сей раз я ему верю. Мошенники потребовали, чтобы он уехал с Розой за границу. Они собирались прийти завтра к вам с векселями и пригрозить, что отнесут их к королевскому прокурору. Гастон понял, что его отъезд на руку шантажистам и отказался. Он решил застрелиться.

— Опять? Это я слышу уже целый год!

— Гастон купил пистолет и зашел ко мне проститься. Я привел его сюда.

— Купил пистолет?

— Да. Он хочет лишить негодяев возможности вас шантажировать.

— Так поступил бы любящий сын, — вздохнул Ганделю. — Но — Гастон? Не могу поверить своим ушам!

— Ваш сын полон раскаяния. Он даже порвал с Розой, осыпав ее упреками. Простите его.

— А что мне остается делать? — спросил отец, вытирая слезы. — Приведите шалопая, прошу вас.

Андре открыл дверь.

— Заходите, Гастон.

— Не зовите меня больше так! — воскликнул молодой человек, входя в кабинет. — Меня окрестили Пьером Ганделю и я буду носить это имя! Если только папа не отречется от глупца, который доставляет ему одни неприятности…

Старик обнял сына. Слезы продолжали стекать по щекам отца, но теперь он плакал от радости.

Андре был растроган.

Постепенно месье Ганделю успокоился.

— Тебе надо уехать, сын мой, — сказал он.

— С Зорой… То есть, с Розой?

— Одному.