— Но в таком случае проклятые векселя будут завтра же у прокурора! — воскликнул бывший Гастон.

— Не волнуйся, — сказал отец. — Я все улажу. Спасибо господину Андре за то, что я вовремя обо всем узнал.

…Художник провел остаток ночи в комнате Пьера.

Утром он снова надел лохмотья, поправил грим и отправился на бульвар Малерб.

45

Де Круазеноа действительно жил в роскошном новом доме рядом с церковью Святого Августина.

Правда, дом этот ему не принадлежал.

Генрих ютился в скромной квартире, снятой от имени его камердинера, и ездил в карете, якобы принадлежавшей его кучеру: маркизу досаждали кредиторы.

Увидев однажды Мореля, — так звали камердинера, — Батист Маскаро сразу же спросил у Генриха, кто этот человек и откуда он взялся.

Де Круазеноа объяснил, что взял его в услужение по рекомендации своего друга, сэра Ватерфильда. Морель долго жил в Англии, потому и производит такое странное впечатление.

Камердинер вел себя так спесиво, словно его хозяин был лордом-канцлером Великобритании. Воротничок его всегда был туго накрахмален. Говорил Морель с английским акцентом. Его невозможно было заставить произнести "да, месье", как говорят все слуги. Он неизменно отвечал: "Йес, сэр".

Андре не знал всех этих подробностей.

Однако ему был отлично известен обычай парижских слуг собираться по утрам в кафе, чтобы позавтракать и посплетничать о своих господах, пока те еще не проснулись.

Поэтому в восемь часов он уже входил в маленький кабачок, расположенный напротив церкви Святого Августина.

Там уже было полно посетителей.

Андре заказал завтрак и стал осматриваться.

"Кто же из этих людей служит у Генриха? — думал он. — Его лакеи, могут прийти сюда, молча поесть и уйти, а я так и не узнаю, что это были они. Надо найти какой-то повод, чтобы расспросить хозяина кабачка, не выдав себя…"