Его остановила мысль о том, что это, может быть, шпион Генриха, которому поручено затеять с ним драку и прикончить его ударом ножа.

Кто поручится, что картежники не заодно с этим наглецом?

Словно подтверждая предположение художника, бродяга ловко плюнул на его блузу.

"Хорошо бы, конечно, намять мерзавцу бока… Но я не принадлежу себе. Надо спасать Сабину", — подумал Андре и встал, собираясь уходить.

Увидев это, бродяга выплеснул свое вино ему в лицо.

Это уже было слишком!

Художник вытерся рукавом и, дрожа от гнева, проговорил:

— Если вы немедленно не извинитесь, то я научу вас, как себя вести с порядочными людьми.

— А вы что, недовольны мной, ваше оборванное сиятельство?

— Нет.

— Тогда я научу вас быть довольным, — сказал бродяга, вставая и поднося кулак к самому носу Андре.

Тяжелая рука скульптора нанесла наглецу такой мощный удар в грудь, что он кубарем покатился под соседний стол, опрокидывая стулья.

Картежники обернулись на шум.

Из кухни выглянул хозяин и закричал:

— Я не позволю здесь драться! Сейчас же прекратите!

Бродяга выбрался из-под стола и, не обращая внимания на хозяина, кинулся на Андре.

Тот отскочил в сторону и ловко ударил нахала ногой. Это был мастерски выполненный прием восточного боевого искусства.

Игроки бросили карты и обступили дерущихся.

Бродяга шумел и бранился, но мебели от него доставалось гораздо больше, чем художнику. Все его атаки были блестяще отбиты. Тогда негодяй переменил тактику. После нескольких отвлекающих маневров он обхватил Андре руками. Кулачный бой перешел в борьбу.

Но тут подоспел хозяин в сопровождении слуг.