– Она тебя не любит, – сказала Вив, надавив на нож. – И никогда не любила. Она тебя ненавидит. И только из-за этой ненависти она до сих пор возвращается. Когда ты появляешься, она приходит в такое бешенство, что даже я его чувствую – чувствую на вкус. И оно передается мне. Понял? Бетти тебя ненавидит.

И снова низкий стон у нее за спиной; грудь Хесса то поднималась, то опускалась. С каждым разом все медленнее и медленнее.

– Я ее вижу, – тихо сказал он. – Я столько времени за ней наблюдал. Ее лицо останется со мной навсегда. Она моя. По-прежнему моя.

– Она не твоя, – прошептала Вив. – Все наоборот. Теперь ты принадлежишь ей, и отныне так будет всегда.

Теперь его голос дрожал. Он отпустил ее волосы и коснулся ее лица своими липкими холодными пальцами.

– Я тебя знаю, – сказал он. – Откуда?

Вив замерла, чувствуя кожей его прикосновение. Он прикасался к ней. Прикасался. Она покрепче сжала рукоять ножа.

Хесс дотронулся в темноте до ее рта, скользнул пальцами по губам.

– Не помню. – Его еле слышный голос совсем ослабел. – Их было так много. Я знаю каждую из них в лицо. Но тебя не вижу. Кто ты?

– Я та, кого ты не убил, – ответила Вив.

Потом выдернула нож из его груди. И, когда он выдохнул от боли, вонзила его в шею.

Фелл, Нью-Йорк Ноябрь 2017 Карли

Фелл, Нью-Йорк

Ноябрь 2017

Карли

Я сплю или все это происходит наяву? Непонятно. Вокруг темнота, а где-то рядом вовсю трезвонит телефон.

Я открыла глаза и обнаружила, что сижу на диване в своей квартире, полностью одетая. Видимо, я сидела там уже давно – хотя мне показалось, что всего минуту. Лицом я уткнулась в подлокотник. Теперь у меня болела щека, а в горле пересохло. За окном уже стемнело. Хизер, кажется, где-то пропадала.

Взяв телефон с кофейного столика, я поднесла его к уху, а свободной рукой взяла очки и нацепила их на нос.

– Алло?