– Потерял, – говорит и всё…

Я дежурным был. Всё равно всю ночь сидеть. Я сижу и его держу. Нет-нет да и переспрошу: как и что. Он всё своё. А у нас от практики прямо чутьё развивается. Чувствую я, что он украл деньги, а поймать не могу. Я его в часть и подсадку сделал… И там не проговорился. Неделю я его держал, наконец, начальник приказал мне его выпустить. Такая досада!

Я это в последний раз вызвал его, заложил руки назад, будто держу что, да и говорю ему, смеясь:

– Ну, и теперь запираться будешь? Думал, не найду!

Он встряхнул головой и отвечает со вздохом:

– Нет, я уж знал, что доищетесь!

– Ну то-то! – сказал я и заговорил с ним другим тоном: – Теперь ты уже своё дело поправляй! Я опять спрячу деньги, а ты будто сам сознайся и укажи, где их спрятал. Мы с тобой пойдём, возьмём околоточного, и ты сам достань их! Тогда тебе и наказание будет пустое, и хозяин, пожалуй, простит…

Он и согласился.

Я часа два продержал его, будто деньги отвозил, а потом к нему.

– Ну едем! – говорю.

– В банк-то?

Я сразу сообразил.

– Понятно, туда сначала!

Привёз его туда. Он провёл меня в ватерклозет, отодвинул фанеру у обшивки и вынул деньги…

А битьём что бы сделали?

– Ну, а ещё какие приёмы у вас?

– Какие же ещё. Дослеживаем. Иногда сами, иногда через других… Подсадку делаем…

– Это что?

– А в одну с ним камеру своего наёмного сажаем. Тот, что надо, и выспросит. Со своим-то человеком ему легче говорить, ну да и водкой угостит, и папиросой. Это мы уж от себя, за свои деньги делаем… Ещё нам много те же воры помогают. Всех их знаешь. Иному, идёшь по улице, 10 коп. на водку дашь, иному на ночлег. Если что надо, позовёшь и скажешь: вот, дескать, такая-то кража. Не знаешь ли, кто сработал? Дашь рубль, он и ищет. Найдёт – ещё дашь. А если бы одному, – так невозможно!

– Ну а переодеваться вам случается часто?