— Тоже мне грамотей — чтобы потом расплющило о потолок?

— Лучшее место под сиденьем. Ложиться на бок и поджимать колени.

— Голову и шею как следует замотать. Хотя бы занавесками.

— Страна Советов, черт бы вас всех побрал.

Однако последняя идея многим пришлась по душе, и скоро больше половины пассажирского состава напоминали то ли бедуинов, то ли кукол с тряпичными головами.

Максиму и Зибе тоже следовало поволноваться. Он приобнял ее за плечи, притянул к себе. Неожиданно напарница резко высвободилась.

«Сто лет ты мне не нужна, — разозлился про себя Левченко. — Дергается, понимаешь.»

Надо втягивать ее обратно в роль. Это сейчас кажется, что каждый думает только о себе, о том куда его швырнет при ударе о посадочную полосу. Потом вспомнят все до мелочей: кто что говорил, кто как себя вел.

— Все будет хорошо, — громко прошептал он.

По удостоверению майор был русским сотрудником агентства, поэтому мог позволить себе говорить без акцента.

— Если со мной будет совсем плохо, позвони Джону или дай кому-нибудь номер. Помнишь нью-йоркский телефон?

«Неужели она совсем не боится?» — думал Левченко.

Боялась Зиба далеко не так правдоподобно, как качала права. Майор принес ей бокал минеральной и с облегчением увидел, что она догадалась поперхнуться и пролить половину на куртку.

— Прошу внимания, — раздался звучный баритон маршала.

Даже в штатском костюме и галстуке он выглядел молодцом.

— То, что мы имеем, далеко не самое худшее из перечня возможных бед. Проблема известна, у экипажа есть время на обдумывание.

— Что ни делается, все к лучшему, — уточнил кто-то, не утративший даже в этой ситуации чувства юмора.

— Я не призываю вас к хоровому пению маршей, но не стоит чересчур паниковать. Шасси застряло в промежуточном положении — таким образом, точки опоры при посадке у нас есть. Вопрос в том, насколько они окажутся устойчивыми, смогут ли выдержать нагрузку? Сие от нас не зависит. Остается выбрать оптимальную линию поведения. Перемещаемся ближе к носовой части самолета, накачиваем воздух в спасательные жилеты — сейчас вам их раздадут и напомнят как это делается.

Похоже, баки были заправлены меньше, чем на треть — самолет снова стал заходить на посадку. В салоне молились, плакали, материли всех и вся. Левченко в надутом оранжевом жилете поглядывал в окно.

Нарезанное на квадраты поле быстро приближалось. Мелькнула радарная установка. Последние секунды… Тот специалист в офисе у Фатеева предупредил, что даже в самом худшем варианте удар о «бетонку» примут на себя сперва колеса, потом — когда шасси «захлопнется» — брюхо самолета и отсеки первого этажа.