Его плечи как-то странно изогнулись.
– Я только хочу сказать… Я думал, может… Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы Дженни закончила начатое.
– Я не хочу,
– Да ладно, что за глупости. Никто не говорит, что мы должны ей в этом помогать. Просто… пусть природа возьмет свое.
В некотором смысле я почувствовал облегчение – пусть слабое и горькое, но все же облегчение. Из Ричи никогда не вышло бы детектива. Даже если бы не это дело, даже если бы я не был таким жалким, тупым слабаком, даже если бы я видел не только то, что хотел видеть, все равно – рано или поздно все обернулось бы точно так же.
– Я тебе не какой-то Дэвид Аттенборо[27]. Я не сижу сложа руки и не смотрю на то, как
В моем голосе сквозило отвращение. Ричи содрогнулся, но я чувствовал лишь холодное удовольствие.
– Убийство заложено в нашей природе. Неужели не замечал? Люди калечат друг друга, насилуют, убивают – делают все то же, что и животные. Вот тебе природа во всей красе. Она мой злейший враг, дьявол, с которым я борюсь. Если у тебя все иначе, ты выбрал не ту работу.
Ричи не ответил. Опустив голову, он выводил ногтем по столу невидимые узоры – я вспомнил, что точно так же он рисовал на окне комнаты для наблюдений, как же давно это было.
– Так что вы собираетесь сделать? – спросил он наконец. – Просто сдадите улику, как будто ничего не произошло?
– Даже если бы это было в моем стиле, это невозможно. Утром Дина меня не застала, поэтому отдала улику Квигли.
Ричи вытаращился на меня.
– Ох, бля… – выдохнул он, словно его ударили в живот.
– Вот именно: ох, бля. Поверь мне, Квигли это на тормозах не спустит. Что я тебе говорил всего пару дней назад?