Процесс начнется через год, а то и позже. К тому моменту Дженни проведет немало времени за беседами с психиатрами и психологами; ее накачают лекарствами, дадут ей шанс отойти от края пропасти. Если она передумает себя убивать, то признает себя виновной: причин рваться на свободу у нее не останется, а признание позволит снять тень подозрения как с Пэта, так и с Конора. Если же нет, то кто-нибудь заметит, что у нее на уме – вопреки распространенному мнению, большинство психиатров знают свое дело. Тогда врачи постараются перевести Дженни в заведение, где о ее безопасности смогут позаботиться. Я сказал Фионе правду: план не идеальный, однако в этом деле для идеала места уже не было.

Прежде чем выйти из Эмминой комнаты, я подошел к окну, отодвинул занавеску и взглянул на ряды недостроенных домов, за которыми тянулся пляж. Близилась зима: на часах всего три, а свет уже вобрал в себя вечернюю меланхолию и синеву моря, обратив его в бурную серую бездну с белыми клочьями пены. Полиэтиленовая пленка на окнах логова Конора гудела на ветру; окрестные дома отбрасывали безумные тени на грунтовку. Поселок походил на Помпеи, на археологические раскопки, открытые для туристов, чтобы они бродили кругом, разинув рты и вытягивая шеи, стараясь представить себе катастрофу, которая уничтожила здесь все живое, – но уже через несколько лет руины рассыплются в прах, посреди кухонь вырастут муравейники, а светильники исчезнут под зарослями плюща.

Я тихонько закрыл за собой дверь. На лестничной площадке, рядом с бухтой провода, тянувшегося в сторону ванной, стояла видеокамера Ричи. Она была направлена на люк, и мигающий на корпусе красный огонек указывал, что ведется запись. Между камерой и стеной уже свил гамак из паутины серый паучок.

На чердаке ветер хлестал в дыру под крышей, завывая пронзительно, словно лисица или банши. Прищурившись, я заглянул в открытый люк, и на мгновение мне показалось, что на чердаке что-то шевельнулось – неверные, сгущающиеся тени, ленивое перекатывание мышц, – но я моргнул, и там не осталось ничего, кроме темноты и потока холодного воздуха.

Завтра, когда дело будет закрыто, я пришлю сюда технаря, чтобы он забрал камеру, изучил каждый кадр и выдал мне отчет в трех экземплярах обо всем, что увидел. Да я и сам мог бы опуститься на колени, развернуть встроенный экранчик и быстро промотать запись, однако я этого не сделал. Я и так знал, что там ничего нет.

* * *

Фиона стояла, прислонившись к пассажирской дверце, слепо уставившись на недостроенный дом, в котором мы беседовали с ней в самый первый день. Зажатая в пальцах сигарета посылала в небо тонкую струйку дыма. Когда я подошел, Фиона бросила окурок в рытвину, наполовину заполненную мутной водой.