Открыв багажник и увидев Дилайлу… ощутив ее запах… Моисей поначалу решил, что она уже за гранью искупления. И когда она умоляла его позволить ей пожертвовать собой вместо своих детей, он не ощутил Божьей воли по данному вопросу. У Бога больше не было никаких замыслов в отношении этой женщины. Поэтому Моисей подумал, что это только к лучшему. Он отправит ее в огонь, отпустит ее душу на покаяние.

Но потом, увидев Дилайлу после того, как ее вымыли, одели во все белое – как ангела, как невесту, – Моисей испытал совершенно иные чувства. Это сильное желание, эта воля Божья подсказали ему, что ее назначение по-прежнему в том, чтобы выносить его детей, его воинов Божьих. На самом деле – в том, чтобы стать его женой. А значит, Богу требовалась другая жертва, как и раньше. Кто-то из ее детей.

Но тут Моисей понял, что это еще одно испытание веры. Богу не требовался кто-то из ее детей. Он лишь испытывал Дилайлу и всех остальных. Как только они выкажут готовность пожертвовать ребенком во имя него, он предложит им другую жертву взамен. Как Бог поступил с Авраамом и Исааком. Может, оленя, бегущего по лесу… Все вдруг показалось до крайности ясным. Это и было Божьим намерением с самого начала – подвести их к этому моменту. Его невеста, одетая во все белое… Это знаменательное проявление верности и преданности… После этого никто не станет сомневаться в нем.

Нужно, чтобы они просто слепо следовали за ним, не рассуждая и не раздумывая. Чтобы показать Богу, что заслужили его дар.

– Анна, – повторил Моисей. – Вынеси оттуда младенца. Сейчас мы приступим к крещению.

– Пожалуйста! – всхлипнула Дилайла. – Пожалуйста, не надо!

Он пропустил ее слова мимо ушей. Если она не хотела, чтобы ее дочь крестили, не надо было называть ее имя.

– Отец, – нерешительно произнес Хэнк. – Может, нет нужды…

Моисей окончательно разгневался. Все эти годы – и вот теперь, когда Бог наблюдает за ними, по-настоящему наблюдает – они противятся его повелениям? Он повернулся к Бенджамину, которого в течение последнего месяца все старательно избегали. Этот человек сделает все, что ему скажут. Пойдет на все, только чтобы вернуть расположение Моисея.

– Бенджамин! – рявкнул Моисей. – Иди забери младенца из маленького дома!

И, к его облегчению и гордости, Бенджамин даже не дрогнул. Напротив, он казался счастливым, наконец-то получив возможность проявить себя. Повернулся и решительно зашагал куда велено.

Повернувшись к остальным, Моисей повысил голос:

– «Кто же не будет исполнять закон Бога твоего и закон царя, над тем немедленно пусть производят суд»[36]! – Его глаза испытующе шарили по обращенным к нему лицам, выискивая и находя среди них те, на которых было написано сомнение. Но в остальных он видел лишь преданность, которую ожидал от всех.