Мешковатая фигура в кресле делает какое-то движение. Синий отсвет экрана помигивает на его голове, плечах и руках. Кажется, он спит.

– Хольгер, –  снова тихо повторяет она, –  меня зовут Санна Берлинг. Я из полиции, я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов.

Перед ней лишь оболочка человека. Он не спит, но едва ли до него можно достучаться. Губы двигаются, будто он нашептывает что-то сам себе. Тот Хольгер Кранц, который нападал на Мию и спланировал имитацию расстрела, уже где-то не здесь. Мысль о том, что он мог кого-то убить в последние дни, выглядит абсурдной.

Кажется, что он пытается склонить голову к плечу. Кресло скрипит, когда он поворачивается.

Она опускается перед ним на корточки.

– Я хочу побеседовать с вами о «Рассвете». О детях.

Он прищуривается. При каждом вздохе он издает свистящий звук.

– Мия Аскар умерла, –  слышит она собственный голос. –  Покончила с собой.

Струйка слюны стекает с уголка губ, потом его взгляд вдруг проясняется, и он ставит голову ровно.

– Как я вам уже сказала, я из полиции. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Кажется, что он чуть заметно кивает.

Она садится на стул.

– Мне нужны имена детей, которые были в организованном вами лагере, в «Рассвете».

– В «Рассвете»? –  переспрашивает он низким голосом.

– Да, я из полиции, и мне нужно поговорить про «Рассвет». Несколько детей там подверглись инсценированному расстрелу.

Ей кажется, что на лице Кранца мелькает тень грусти, прежде чем он успевает отвернуться.

– Детей? –  переспрашивает он.

– После этой инсценировки кто-то из них начал драку, –  она тихо вздыхает. –  Вы понимаете, что я говорю?

Он кивает. Она аккуратно достает маленький пакетик для вещдоков с фотографией из «Рассвета» и кладет ему на колени.

– Мы пытаемся выяснить личность мальчика, который изображал волка, –  произносит она.