– Фабиан?

– Я слушаю.

– Мне позже перезвонить?

– Нет, валяй.

Он откладывает что-то в сторону, слышен лязг металла.

– Когда мы обсуждали Мари-Луиз Рооз, ты сказал, что раневые каналы на ее теле очень глубокие, –  говорит она. –  Что на каждый удар пришлась большая сила.

– А? Да, точно.

– А Ребекка Абрахамссон и Франк Рооз? Ты уверен, что там раневые каналы тоже глубокие?

– Я же вам отправил протокол результатов вскрытия, ты что, пытаешься подловить меня на халатности? –  шутливо реагирует он.

Санна захлопывает папку и находит в телефоне фотографию детей. Она пересняла ее себе на телефон, прежде чем отдать оригинал Суддену.

– Мне просто интересно, можешь ли ты сделать какие-то предположения о росте и комплекции преступника? О его физической силе…

– Я вам сказал, когда вы приходили: этот человек мог обладать большой физической силой, но это необязательно, если учитывать, что раны были нанесены сверху. Угол нанесения ударов дает нападающему преимущество.

– То есть чисто гипотетически преступником мог быть, ну скажем, подросток?

В трубке на несколько секунд повисает молчание.

– Да, –  голос Фабиана звучит неуверенно, –  чисто гипотетически, это возможно. Но более определенно я ничего тебе сказать не могу.

– А еще что-то тебе пришло в голову?

– Нет.

– Уверен?

– Задавай конкретные вопросы, если тебе нужно мое мнение о чем-то вне протокола. А то мне работать надо.

Санна сидит молча.