Он проводит рукой себе по горлу.
– Сказали, рана крестообразная.
– Что ты за хрень несешь? – Эйр смотрит на него, словно остолбенев.
– Да, крестом. Как у…
Картинки с мест преступления проносятся перед внутренним взором Санны. Раны на горле у жертв. Все звуки сливаются в невнятный гомон.
– Что ты об этом думаешь? – запинаясь, произносит Бернард.
Она открывает рот, но не произносит ни слова. Ее рука все еще в кармане пальто. Она хватает предмет, который лежит там.
Только это не выписка из регистра с засекреченным адресом Мортена Унгера. Сложенного вчетверо листа А4, распечатанного на стареньком принтере, в кармане нет.
На его месте лежит нечто совершенно другое.
Пальцы Санны трясутся, когда она вытаскивает руку из кармана. Даже не глядя на находку, она узнает на ощупь глянцевую фотобумагу низкого качества. Бумажка у нее в руке напоминает о слишком хорошо знакомом предмете – о той фотографии детей.
Но это не она. Обрезок намного меньше.
Она поворачивает его лицевой стороной. На нее с фотографии смотрит мальчик в гротескной волчьей маске. Отталкивающие черты, заостренный нос, маска воплощает морду огромного злобного хищника. Но эта звериная морда прочно, почти как череп, надета на совсем маленького мальчика.
Помимо маски на мальчике только длинные кальсоны из хлопка. Округлый животик выпачкан кровью и чуть выпирает вперед. Плечи и пухлые коленки такие детские, как у малыша. Но сам он стройный, даже худенький. Руки и ноги грязные и покрыты царапинами.
Санна не может пошевелиться. Она смотрит на фотографию, но не может осознать то, что видит перед собой. Она никак не может, не хочет поместить этого мальчишку туда, хотя каменные плиты под его ногами не дают ей поверить, что это все обман зрения.
Ни слова не говоря Бернарду и Эйр, она уходит в кабинет опергруппы, зажигает там свет и подлетает к магнитной доске. Лампы мерцают, не успев до конца включиться. Она подходит совсем близко к тому, что искала – к фотографии семерых детей.
Она рыскает по ней взглядом. Осматривает миллиметр за миллиметром окровавленные руки и ноги детей. Крик детской мольбы из прошлого. Все ближе и ближе. Наконец ее взгляд доходит до мальчика без маски, стоящего рядом с Мией. Бенджамин. Она напрягается, рыщет взглядом, задерживается на руке, которую он прячет за спиной. Она исходила из того, что в ней он держит маску. Что-то заставляет ее опустить глаза ему под ноги. Она щурится. Почти незаметный предмет за его лодыжкой. Она щурится еще сильнее и вдруг понимает: это дуло ружья.
Она не хочет признать этого. У ног мальчика лежит ружье. Оно выпало у него из рук. Бенджамин никогда не изображал волка. Он был одним из детей с заряженными вхолостую ружьями, он был одним из