— Я пыталась говорить с вами откровенно. А вы ведь ничего полезного мне не сообщили. У меня нет нужной вам информации, но мне кажется, что если мы просто обменяемся мнениями, то сможем помочь друг другу.

— Итак, я эгоистичен и несправедлив. — Он сделал вид, что проигнорировал ее выступление. — Еще что?

— Ладно. Вы нечестный человек.

— Да еще и врун.

— Не надо за меня говорить.

— А почему вы считаете, что я нечестно себя вел по отношению к вам?

— Сначала вы дразните меня намеками о моем деде, а потом говорите, что ничего не знаете. И кроме того, вы очень многое недоговорили в той вашей истории.

— Это, по-вашему, нечестно? В бизнесе мы называем это осторожностью. Вы тоже сегодня были весьма осторожной, хотя сейчас довольно опрометчивы.

— Когда вы ездили в Грецию, чтобы увидеть икону?

— Какое это имеет значение?

— Может быть, во время войны? И может быть, вас туда не звали? И может быть, вы хотели чего-то большего, чем просто посмотреть на икону?

Он уже не выглядел веселым. Она знала, что зашла слишком далеко, знала уже тогда, когда произносила эти слова. Она плохой игрок. Быстро схватывает, но слишком нетерпелива.

— Кто-то рассказал вам какие-то байки, — медленно произнес старик, пытливо глядя на Ану.

— Нет. Просто мои собственные мысли. — Говорят, слишком много думать вредно. Слишком много говорить о том, что думаешь, — еще хуже. — Почему бы вам меня не поправить?

— Скажите мне, что вам рассказали, а я заполню пробелы.

— Мне ничего не рассказывали. В этом-то и проблема, понимаете? И я так и буду понимать все неправильно, пока кто-нибудь не скажет мне правду. А пока этого не произойдет, я могу напридумывать бог знает что.

Похоже, она попала в точку. Он почувствовал угрозу с ее стороны. Это было рискованно, и сейчас главное — не переиграть. Ведь на самом деле она блефовала: козырей на руках у нее не было.

— Вы думаете, я был каким-то барыгой, делавшим деньги во время войны, потому что у меня были дела с вашим дедушкой? — Бородатый турист подошел ближе, и дель Каррос понизил голос. Шепот был хриплым, неприятным. — Если ты имеешь дела с вором, это не значит, что ты сам вор. Мы были совершенно разные люди, уверяю вас.

— Вы называете моего деда вором?

— Я говорил вам, что грехи мои тяжелы, но, во всяком случае, я знаю, что это за грехи. Я действовал в соответствии со своими убеждениями, я верил в некоторые вещи — правильно это или неправильно. Ваш дед не верил ни во что, он не знал, что такое укоры совести, он мог принять любую точку зрения. Ему удобно было судить обо всем со своего удобного теплого насеста — нейтральности, неприсоединения.