Зная решительный характер барыни, которая одиноко вдовела уже три года и вымещала излишний пыл на лакейских спинах, прислуга сделала всё, как было велено. Перестелила простыни, надушила бельё, накрыла роскошный стол на веранде и отбыла в соседнюю деревню с наказом не являться раньше следующего дня.

Результат налицо. Терраса. Мёртвая купчиха. Почти нетронутый ужин. Судя по гладким простыням, до песни соловья дело так и не дошло.

– Письма остались? – поинтересовался Митя.

– Пожалуйста. – Илья вручил сыщику пачку, перевязанную розовой атласной ленточкой. Кое-где из бумаг выглядывали засушенные цветы. От писем пахло приторными сладкими духами.

Лакей держался лучше остальных. Женская часть прислуги до сих пор рыдала и завывала где-то в глубинах дома, горюя о «матушке-барыне», которая покинула их так безвременно и внезапно. Илья же смотрел на бывшую хозяйку со странной смесью жалости и облегчения. И иногда незаметно потирал поясницу. Видимо, крепкий нрав был у купчихи.

«Значит, поклонник, – размышлял Митя. – Удобный способ выбрал. Сама оделась, сама уселась как надо, ненужных свидетелей отослала. Приходи и твори что хочешь. Подкрасться сзади к женщине на открытой террасе, сделать укол – дело нескольких минут. А дальше можно и не торопиться, обставляя детали. Даже если пройдёт кто-то мимо дома, увидит лишь часть композиции. Ну, сидит хозяйка, чаёвничает, дело привычное. Но соседей всё-таки надо опросить. Вдруг что заметили».

Забираясь в автомобиль, Митя чуть не сел на корзину, из которой раздалось возмущённое «мяу».

– Чтоб тебя! Совсем про него забыл. У кого есть знакомый ветеринар?

(Жертва № 8. Борис Кустодиев, «Купчиха за чаем»)

* * *

– Купчиха-то с сюрпризом оказалась, – хитро улыбнулся доктор Шталь.

В помещении прозекторской царила приятная прохлада, и Дмитрий на мгновение позавидовал другу. У них-то в здании сыскного такая же жара, как на улице, никакие сквозняки не спасают. А тут такой прекрасный холодок. Если не думать о том, что рядом несколько трупов. В том числе купчиха с подвохом.