– Я просто думаю, – сказал я, уставившись на Фан Чэна, – что в историях, почитающих память умерших, не должно быть намеренно скрытых деталей.

Я полагал, что мой друг будет прикидываться дураком, но, к моему удивлению, он согласно кивнул.

– Ты верно говоришь, Ся Я, не должно быть невыясненных обстоятельств, когда погибает человек. Давай без церемоний, я правдиво отвечу на все твои вопросы.

– Почему ты решил, что Цзя Мянь совершил самоубийство? И как узнал настоящие личности Адского Обруча и дяди Шу? Только не надо мне тут втирать, что по никам догадался.

– Я просто знал. Эту информацию даже Янь Сяохуэй смогла обнаружить, а для Кэ Жоу это вообще пустячное дело.

– Ты послал Кэ Жоу опрашивать их? – изумился я, совершенно не ожидая получить такой ответ.

– Не только их двоих, – добавил Фан Чэн. – В тот день, после встречи с Цзя Мянем, я попросил офицера Кэ Жоу помочь опросить всех членов команды. Разумеется, это касалось и Янь Сяохуэй.

– Почему ты это сделал?

– Просто у меня возникло какое-то беспокойство. Я подумал, что кто-то из них – а может, и оба, – вероятно, и есть цель. Однако результат опроса показал, что это вовсе не так, поэтому я отбросил эти мысли.

– Цель? Что за цель?

– Цель мошенников. Все конфликты вокруг Багряного дождя, очевидно, были хорошо спланированной аферой. И раз уж их выбрали в качестве свидетелей…

– Подожди, – перебил я его. – «Очевидно»? Ты хочешь сказать, что уже тогда понял, что Цзя Мянь и Чэнь Хунцзянь разыгрывали спектакль?

Фан Чэн кивнул и тихо произнес три слова:

– Шкура свирепого волка.

Мне потребовалось время, чтобы отреагировать.

– Плащ, проданный Братцем?

– Верно. Зачем ему понадобилось продавать этот плащ? Предположим, что сделка с Багряным дождем была действительной. Бэй Юэ предложил цену в пятьсот самородков, однако Шкура свирепого волка была продана за жалкие пятнадцать самородков, по сути за бесценок. Поскольку цель игры заключается в том, чтобы как можно быстрее собирать как можно большее количество сокровищ, эта сделка выглядела лишь как способ впустую потратить время. С другой стороны, предположим, что сделка насчет Багряного дождя была фиктивной, что это был спектакль, который поставил Братец, чтобы завладеть мечом. В таком случае ему следовало лучше подготовиться: всего-то нужно было купить еще пятнадцать самородков на черном рынке. Да и плащ продавать было необязательно.

– Но зачем тогда он продал? – прозвучал мой растерянный вопрос.

– Чтобы сохранить его, – горько усмехнулся Фан Чэн. – В отличие от Багряного дождя, у Шкуры свирепого волка нет свойства оставаться у персонажа после его смерти. Подумай о дубине дяди Шу и о трагическом конце Юйвэнь Чжуна с его флягой. Рискуя быть разорванным в клочья Белым королем, не лучше ли заранее сбыть плащ с рук, а заодно приберечь полтора десятка камней?