– Что случилось? – встревожилась Микаэла. – Коре стало хуже?

– Нет, – бросила я, схватив пальто со спинки стула. – Это ее сестра, Кендалл. Она пыталась покончить с собой.

Я поспешила обратно в больницу и прямиком направилась в отделение неотложной помощи, куда положили Кендалл.

Мой старый друг доктор Сото снова был на посту.

– Где девочка? – спросила я, и он направил меня в одну из смотровых. Я постучала по стеклу, и когда дверь открылась, меня охватило ощущение дежавю. Кендалл лежала на койке, подключенная к капельнице: глаза закрыты, вокруг рта черный налет активированного угля – верный признак, что ей промывали желудок. Рядом в кресле, скрючившись от душевной боли, сидела ее мать.

– Мара, – прошептала я. – Как Кендалл? Как вы держитесь?

Мара подняла голову: глаза налиты кровью, лицо залито слезами.

– Я не понимаю, что происходит, – выдавила она. – Зачем Кендалл вытворять такое с собой?

Девочка пошевелилась в постели, и мы с Марой вышли в коридор.

– Она наглоталась таблеток? – спросила я.

Мара вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Да, она ведь тогда убежала из палаты Коры да так и не вернулась. Хотя, честно говоря, мы ее не искали. У малышки снова поднялась температура, и мы беспокоились о ней. – Она посмотрела на спящую старшую дочь. – Мы просто подумали, что для Кендалл известие об арестах оказалось тяжелым ударом, и хотели дать девочке немного передохнуть, побыть одной. Если бы я знала, что она задумала, ни за что бы не отпустила. Она ведь проглотила целый флакон тайленола и бог знает что еще.

– Она была в сознании?

– Просто спала. Доктор Гидеон, я ведь чуть обеих дочерей не потеряла за несколько дней. За что такие страдания нашей семье, чем мы заслужили? Муж вне себя от гнева. А вы знаете, что задержанных детей отпустили домой? Просто не верится.

Это было для меня новостью. Я только слышала, что главными подозреваемыми являются Джордин и ее одноклассник, их взяли под стражу и допрашивали. До чего же быстро все происходит.

– Кора может потерять глаз, а Кендалл пыталась… и теперь она отказывается разговаривать со мной, не делится своими мыслями. – Мара беспомощно посмотрела на меня: – Как помочь дочери, если она не говорит мне, что случилось?

– Иногда самое трудное – довериться именно тем людям, которые значат для нас больше всего, – заметила я. По другую сторону двери Кендалл моргнула и открыла глаза.

– Но она должна знать, что всегда может поговорить со мной. Я ведь ее мама. – Голос Мары прервался на последнем слове.

– Хотите, чтобы я навестила ее? – спросила я.

Мара вытащила из кармана салфетку и вытерла нос.