Увидев королевский ордер, сторожа меня сразу пропустили. Один из них проводил меня до боковой двери в западной части дома. Там в коридоре дежурил лакей. Единственными источниками освещения были свеча и фонарь сторожа. Наши шаги по мраморному полу эхом отражались от погруженных в темноту стен. Яркие фигуры на потолочной росписи в темноте походили на призраков.

Лакей позвонил в колокольчик, и наконец к нам вышел слуга.

– Его светлость распорядился, чтобы его не беспокоили.

– Я настаиваю, чтобы граф меня принял. – Я показал письмо. – Это послание от короля. К тому же у меня есть ордер.

Угрюмость с лица слуги как рукой сняло.

– Разумеется, сэр.

По узкой лестнице он повел меня к личным покоям лорда Кларендона.

– Должен предупредить, что его светлость не один, – сказал он, когда мы остановились на лестничной площадке. – Он беседует с его высочеством.

– А господин Милкот здесь? – уточнил я.

– Насколько мне известно, нет, сэр. Если желаете, могу узнать.

Я горько пожалел, что король дал это поручение именно мне. Предстоящий разговор с лордом Кларендоном меня отнюдь не радовал, но я не ожидал, что встречусь и с его зятем тоже. Никто не любит гонцов с дурными вестями, а у меня не было ни малейшего желания наживать такого могущественного врага, как брат и наследник короля.

Кларендон и герцог Йоркский беседовали в кабинете. Слуга велел мне ждать в приемной. Он постучал в дверь и, когда хозяин разрешил ему войти, скрылся внутри. Из кабинета послышались голоса, я разобрал имя короля и свое собственное. Слуга вернулся и с поклоном придержал для меня дверь.

В жарком, душном кабинете ярко горели свечи. Герцог и его тесть расположились у огня. Лорд Кларендон сидел в кресле на колесиках. Герцог проигнорировал мой низкий поклон, да и вообще даже не взглянул на меня.

– Мне сказали, что у вас для меня письмо, Марвуд, – произнес Кларендон.

Я отдал ему послание.

– Король велел мне проследить, чтобы вы его вскрыли, ваша светлость.

Кларендон вскинул брови:

– Чтобы я наверняка его прочел? – Несмотря на возраст и слабое здоровье, голос у Кларендона был звучный, а в тоне чувствовалась ирония. – Король напрасно беспокоился.

Сломав печать, его светлость развернул письмо. Я стоял в стороне и наблюдал за ним. Кларендон надел очки и поднес бумагу к самым глазам. Потом опустил ее и поджал губы. Герцог сидел, уставившись на огонь.

Кларендон поманил меня к себе: