Но француженка не желала, чтобы ее торопили.

– А впрочем, у вас на острове, похоже, иные обычаи. Тут уж вам виднее, госпожа Хэксби. Но мы во Франции привыкли совсем к другим королевским резиденциям, не похожим на этот замок.

– Так он назвал свое имя? – осведомилась Кэт.

– Нет. Месье не счел нужным ни представиться, ни что-либо вам передать. Это был мужчина среднего роста, не старый, по-французски говорит не лучше ребенка. – Мадам Жоффре пожала плечами и обвела взглядом слушательниц, будто в поисках вдохновения. – Что еще можно о нем сказать? Ах да, лицо. С левой стороны весьма необычные шрамы. – Она округлила глаза. – Хотя, может быть, для Англии и это тоже в порядке вещей.

Снова хихиканье.

– Полагаю, это был господин Марвуд, – произнесла Кэт. Пусть она здорово на него сердилась, однако не желала, чтобы посторонние женщины оскорбляли ее друга без всякой причины. – Не даром говорят, что внешность обманчива. Если вдруг встретите его снова, очень советую вам вести себя осмотрительнее. К этому человеку прислушиваются и главный министр, и даже сам король. В нашей стране нанести ему обиду осмелится только глупец.

С этими словами госпожа Хэксби развернулась, снова надела плащ и вышла из барака навстречу дождю и ветру.

Опустив голову, Кэт брела по грязи и лужам. Она сама не знала, куда направляется, однако в обществе мадам Жоффре и ее подхалимок не выдержала бы даже лишней минуты.

Казалось, дождь припустил еще сильнее. Однако Кэтрин уже было не до погоды. Оставив маяк и церковь позади, она шла к высоким серым стенам внутреннего двора. Там поток людей подхватил ее, будто течение реки веточку, и понес к воротам Констебля. Но Кэт обошла их стороной. Ворота вели на дорогу, спускавшуюся по склону холма к городу и гавани. А на Дувр она уже насмотрелась вдоволь.

Вместо этого госпожа Хэксби бесцельно побрела мимо ряда зданий, примыкавших к воротам, и прошла по крытой галерее вдоль фасада вытянутого складского помещения. Столпившиеся под навесом мужчины глядели на дождь. Не сумев проложить себе путь в толпе, Кэт вынуждена была прислониться к стене и ждать, когда сможет пройти. До ее слуха донесся разговор двух джентльменов, беседовавших по-французски в нескольких шагах от нее.

– Я глубоко опечален, месье Жолье.

– Ваша печаль к делу не относится. Вопрос в том, что вы намерены предпринять?

– Я немедленно поговорю со своим сослуживцем. – Говоривший стоял лицом к Кэт. Это был худощавый, разряженный в пух и прах мужчина с узким лицом. – Не представляю, как такое допустили.

– Когда об этом станет известно Месье, он может расценить подобное отношение как оскорбление своей чести. – Жолье стоял к Кэт спиной. И без того высокий, в огромном черном парике он и вовсе казался великаном. – А впрочем, так оно и есть. В комнате воняет нечистотами. Я не могу даже выпрямиться в полный рост. Мне нужны покои, соответствующие моему положению.