Вспышка гнева заставила Кэт выпалить:

– Почему я должна молчать?

– Прошу вас. – Голос ван Рибика звучал непривычно мягко. – Приходите, пожалуйста. Словами не передать, какое для меня счастье видеть ваше лицо.

– Может, и приду, – ответила Кэт. – Если захочу.

* * *

Во вторник, на следующий день после прибытия французов, я почти не видел Нонтона. Он и раньше крутился как белка в колесе, а уж теперь и вовсе ни секунды не сидел на одном месте.

– Я так скоро с ума сойду, – пожаловался бедняга, когда мы случайно повстречались в городе. – Эти проклятые французишки только и знают, что жаловаться!

К нам домой он притащился только вечером, когда я доедал поздний ужин. Позвонив в колокольчик, Нонтон опустился на стул.

– Клянусь, сэр, французских придворных я теперь ненавижу еще больше, чем наших. Плесните-ка мне вина.

Я уже и сам взял бутылку. Выпив два-три бокала, Нонтон вонзил зубы в птичью ногу.

– Однако вот что я вам скажу. – Он взмахнул недоеденной ногой у меня перед носом. – Ежели бы я составлял список всех, кого ненавижу, даже на секунду не усомнился бы, кто в нем пойдет первым пунктом. Этот омерзительный, сладкоречивый, двуличный льстец Смирк.

– Чем же он на этот раз отличился?

Нонтон издал глухое ворчанье. Между тем явившийся по звонку слуга уже откупоривал для хозяина вторую бутылку.

– Это все равно что на лютне играть, – произнес он, вытянув левую руку и пошевелив пальцами правой, будто и впрямь музицировал. – Я про свою службу. Когда одна струна – заметьте, всего одна! – плохо натянута, лютня не звучит.

– Вы это к чему, сэр?

– Разве не ясно? Смирк и есть та самая ненатянутая струна. Только я все отладил и привел в равновесие, и тут Смирк давай настаивать, чтобы я внес изменения, а значит, теперь весь общий порядок под угрозой! И во всем виноват этот мерзкий Жолье. Так и знал, что от этого лягушатника жди беды.

– Ах да, тот самый француз, которого вы поселили у нужников.

– Именно. Так вот, он нажаловался Смирку. Более того, потребовал, чтобы ему отвели другие покои, причем тоже в Башенном дворе, а места там днем с огнем не сыщешь, к тому же все комнаты занимают важные придворные. В той, которую присмотрел Жолье, живет шевалье де что-то там. Ну допустим, выставлю я этого знатного лягушатника и поселю его в комнату рядом с нужниками. Но тогда с жалобами прибежит уже шевалье, и мне придется искать для него другое жилье. А значит, надо будет выгнать кого-то третьего, и этот гость тоже начнет донимать меня претензиями и так далее. А тем временем довольный Смирк будет потирать руки и говорить, что главное – соблюсти необходимый церемониал, особенно когда дело касается представителей французского двора, ведь так велит сам лорд-камергер. – Нонтон фыркнул. – Того и гляди, меня заставят уступить этому жеманному лягушатнику собственную постель.