У старика пропала охота сопротивляться, и, когда Тёрло уводил его, он упирался больше для порядка. Внучка побрела следом.

– Будьте добры, велите своим людям обращаться с экземплярами моей коллекции предельно осторожно, – сказал мне Фэншоу в дверях. – Им цены нет, сэр. В нашей стране вы более ничего подобного не найдете.

Когда его увели, я прошел в заднюю часть дома и спустился по лестнице на кухню. Там гарью пахло сильнее всего, да и крики стали громче. Тёрло оставил одного солдата охранять черный ход, ведущий на судомойню, а оттуда во двор. Солдату также было велено приглядывать за больной служанкой, лежавшей на тюфяке в боковой нише на судомойне.

– Как она? – спросил я.

– Совсем плохо, ваша милость. Видать, помирает. Сами слышите. Да и чуете.

В судомойне и впрямь стоял отвратительный смрад: зловоние от рвоты и испражнений смешивалось с запахом дыма, просачивавшегося с кухни. Остановившись возле ниши, я поглядел на несчастную, корчившуюся на грязном тюфяке. В глубинах моей памяти что-то шевельнулось.

– Держись, – обратился я к девушке. – Аптекарь скоро придет.

Рвота, боли в животе и понос – разве Эббот умер не так же?

Служанку скрутила сильнейшая рвотная судорога, однако ее желудок был уже практически пуст. На полу стояла кружка с водой. Присев на корточки, я взял ее и поднес к потрескавшимся, облепленным пеной губам несчастной.

– Я умираю, – прохрипела она.

Девушка проглотила немного воды, но бо́льшая часть стекла по подбородку. Ее тут же начало рвать снова, и гримаса боли исказила лицо несчастной.

– Даже не сомневаюсь, ты скоро выздоровеешь. Послушай меня. Господин ван Рибик дал тебе мышьяк. Несколько месяцев назад. Помнишь? На Кок-лейн. Порошок он купил в аптеке. А потом вышел на улицу и вручил его тебе. Для чего предназначался этот мышьяк? Как ты им распорядилась?

– Я грешна, сэр, – простонала служанка.

– Все мы грешны. Выпей еще воды. Так зачем господин ван Рибик купил мышьяк?

Пить девушка не могла, поэтому я только смочил ее губы. Она попыталась что-то сказать, но я не разобрал ни слова.

– Что? – переспросил я. – Зачем был нужен мышьяк?

– Чую адское пламя. – Голос служанки звучал так слабо, что его было едва слышно. – Вот дьявол до меня и добрался. Зачем я смешала его с сахаром, не надо было, это не она, сэр, это я во всем виновата, и теперь я горю…

– Горишь не ты, а хозяйский обед, – ответил я. – Ты что-то сказала про сахар?

Но тут девушка с криком забилась в конвульсиях и уставилась на потолок, выпучив глаза так, что казалось, они вот-вот выскочат из глазниц.

– Он идет, – выдохнула несчастная. – Дьявол идет…