– А-а-а… – с задумчивым видом протянула Сюзанна. – Вы, наверное, про того израненного старого солдата? Вот бедняга! Стоял, торговал балладами. Я пожалела его и купила одну.

– Покажите мне.

– Я бросила ее в огонь, сэр. Зачем такую глупость хранить? Балладу я купила, только чтобы солдату помочь, а просто так деньги взять ему бы гордость не позволила.

Врала Сюзанна весьма ловко. Доказательствами, опровергающими ее слова, я не располагал. Не мог же я заставить ее открыть мне правду силой! Сказав Сюзанне, что она может идти, я пешком зашагал обратно к резиденции лорда Арлингтона. На конюшне возле дома мне дали другую лошадь, тоже кобылу, однако я вскоре убедился, что нрав у нее отнюдь не такой спокойный, как у той, на которой я приехал утром. Для того чтобы выехать за пределы города, я вынужден был приложить много труда. Наконец добравшись до большой дороги, я вздохнул с облегчением: здесь мою кобылу вряд ли что-то будет отвлекать.

Мой медленный, мучительный путь, казалось, длился целую вечность. Я был вынужден неустанно следить за лошадью, чтобы та не вышла из повиновения. По левую руку от меня солнце опускалось ниже и ниже, а тени деревьев, пересекавшие поля, становились все длиннее.

Должно быть, до деревни Элведен отсюда рукой подать. Я огляделся, высматривая вдалеке большой дом или хотя бы ряд строений – что-нибудь, напоминающее временную резиденцию герцога. Однако я ничего такого не заметил, если не считать дымовую трубу, выглядывавшую из-за деревьев к западу от дороги.

В этот момент у меня за спиной раздался топот копыт. Лошадь мчалась по дороге галопом, стремительно приближаясь ко мне. Наездника скрывала от меня высокая, неподстриженная изгородь, загораживавшая изгиб дороги.

Копыта стучали все громче и громче. Тут через зазор в изгороди я мельком разглядел наездника – вернее, его шляпу, то показывавшуюся над верхушкой куста, то снова исчезавшую, в то время как кудри парика подпрыгивали у него за спиной, исполняя собственный ритмичный танец.

А тем временем моя лошадь обеспокоенно переступала с ноги на ногу, выворачивая шею и вертя головой из стороны в сторону. Я попытался направить кобылу к обочине, но, как бы я ни тянул за поводья, все без толку.

Всадник вылетел из-за поворота меньше чем в двадцати шагах от меня, отчего мою кобылу охватила сильнейшая паника. Она встала на дыбы.

На секунду время остановилось. Я будто застрял в промежутке между «до» и «после», между «здесь» и «там». А потом я рухнул в траву на обочине, ударившись о землю с такой силой, что мгновенно лишился чувств.