– Вопрос в том, кто отец. – Кэт устремила на Марвуда внимательный взгляд. – Они с Рашем и двух недель не женаты. Но он поверит всему, что ему скажет Грейс.

Марвуд издал смешок, который Кэт сочла вполне удовлетворительным ответом.

– Хочешь сказать, что Грейс ждет ребенка от де Вира?

– Это объясняет, почему Хадграфт так спешил выдать дочь замуж и почему та слегка округлилась.

Марвуд взял бокал:

– А Раш знает?

– Пока нет. И может быть, не узнает никогда. Я убеждена, что Сюзанна с самого начала поняла, в чем дело. Но если она будет помалкивать, то больше Рашу узнать об этом не от кого. А Грейс всегда может сказать, что ребенок недоношенный.

С такой же жадностью Марвуд разделался и с куском сыра.

– У меня тоже новости, – объявил он с полным ртом. – Насчет сделки Арлингтона с герцогом. Одно из условий: меня изгоняют из Уайтхолла. Отныне я больше не служу ни в канцелярии милорда, ни в Совете красного сукна.

– Не может быть, чтобы Арлингтон на такое согласился. Ты ведь служил ему верой и правдой.

– Все уже решено. Я подписал два прошения об отставке.

– Подобная неблагодарность просто в голове не укладывается! – возмутилась Кэт. – Арлингтон должен был наградить тебя, а не выбрасывать, будто ненужную вещь!

– С другой стороны, Арлингтон мог бы отдать меня в руки палача, – возразил Марвуд. – Но он этого не сделал. В любом случае я рад, что так получилось.

– Рад? – Кэт едва не лопнула от негодования. – Подумай сам, что ты теряешь. Доход, статус, будущее.

Качая головой, Марвуд потянулся за бутылкой вина:

– По дороге из Юстона я размышлял об отце.

– А он здесь при чем?

– Когда я был мальчишкой и отец порол меня, он всегда говорил: «Кто прикасается к смоле, тот очернится». Даже розгой махал в такт этим словам.

– «И кто входит в общение с гордым, сделается подобным ему», – механически прибавила Кэт. – Екклезиастик, глава тринадцатая, стих первый. Мой отец тоже любил эти строки, хотя в гордыне не уступал самому дьяволу. Но с чего ты про них заговорил?

– Я устал прикасаться к смоле, – ответил Марвуд. – В Уайтхолле только этим и занимаются днями и ночами напролет. И при дворе, и в правительстве – везде одна и та же грязная работа, и чем дальше, тем больше становится грязи. Невозможно заниматься подобными делами, не замаравшись самому.